Как король Эльфхейма научился ненавидеть истории - страница 19

Издав громкий возглас, он развернул лошадь в ее сторону, чтобы посмотреть, как они с сестрой разбегутся в разные стороны. Чтобы показать ей, что ее ненависть так же бессильна, как и его собственная.

Обратный путь в Холлоу-Холл занял куда больше времени, чем дорога до дворца. Каким-то невероятным образом ему удалось заблудиться в Молочном лесу, и он отпустил поводья, позволив лошади бесцельно бродить по чаще, пока ветви рвали его одежду, а терновые пчелы злобно жужжали у него над ухом.

– Мой принц, – сказала дверь, когда он забрался по ступеням. – До вашего брата дошли новости о вашей последней выходке. Возможно, вам не стоит…

Но Кардан лишь рассмеялся.

Он продолжал смеяться, даже когда Балекин приказал ему явиться в кабинет, ожидая увидеть там очередного слугу с кожаным ремнем в руках. Но его старший брат был один.

– Судя по тому жалкому представлению, что ты здесь устроил, я могу сделать лишь один вывод: ты поссорился с Никасией, – сказал Балекин.

Кардан не был уверен, что сможет удержаться на ногах, а так как рядом с ним не было кресла, он сел прямо на пол.

– Ты слишком серьезно относишься к мимолетным увлечениям. Они того не стоят, – продолжил Балекин. Он вышел из-за стола и посмотрел на младшего с неожиданным сочувствием. – Это ничего не значит. Не надо драмы.

– Я живу ради драмы, – ответил Кардан.

– Отношения с Никасией – это твой единственный козырь, – сказал его старший брат. – Отец закрывает глаза на твои выходки, чтобы сохранять мир с королевой Орлаг. Думаешь иначе он стал бы терпеть твое поведение?

– А тебе я нужен лишь для того, чтобы иметь хоть какое-то влияние в Подводном мире, – предположил Кардан.

Балекин не стал этого отрицать.

– Когда Никасия устанет от своего нового любовника, она должна будет вернуться к тебе, ты меня понял? А теперь отправляйся в кровать. Один.

Поднимаясь по лестнице, Кардан вспоминал, как он клялся, что никогда не будет бороться за расположение какой-то подводной принцессы. Теперь ему следовало быть осторожнее, иначе он рисковал нарушить данное себе обещание.

Ноги Кардана в отполированных черных сапогах покоились на камне, а его голова лежала на совершенно нелепой книге какого-то смертного автора. С тех пор как он прочел ту историю о Девочке, Кролике и Злой королеве, у него появился вкус на человеческую литературу. Хоб с рынка обменивал книги на розы, которые Кардан воровал из королевского сада.

Неподалеку, над морем тигровых лилий, сражались спрайты в желудевых шапочках и с крошечными пиками, размером с зубочистки. Подняв голову, он увидел, что над ним стоит Никасия с корзинкой в руке.

– Я хочу поговорить. – Расстелив на траве подстилку, она села рядом и начала выкладывать перед собой небольшие рыбные лепешки, обернутые водорослями. Закончив приготовления, девушка достала из корзинки бутылку с зеленым вином.

Кардан наморщил нос. Ей незачем было так себя утруждать. Он ни разу не пытался напомнить Никасии и Локку о том, что произошло на празднике Балекина. Все вернулось на круги своя, и они вчетвером продолжили наводить ужас на придворных. И даже если его жестокость отдавала едким привкусом отчаяния, даже если с его губ слетали лишь оскорбления и насмешки – какое это имело значение? Он всегда был ужасен.

Просто теперь он стал еще хуже.

– Угощайся, – предложила Никасия.

Раз уж Кардан больше не собирался править Подводным миром – он был не обязан есть их еду.

– Может быть, после того как ты объяснишь, зачем ты меня потревожила.

– Я хочу, чтобы ты принял меня назад, – сказала она. – Нам необязательно отказываться от всех планов. Мы можем вернуть наши отношения, и все станет как прежде.

Кардан притворно зевнул, не желая радовать ее своим удивлением. Он надеялся услышать эти слова, когда обнаружил их с Локком на полу своей комнаты, но теперь они не вызывали у него никаких чувств.

Выходит, Балекин был прав. Никасия была лишь мимолетным увлечением. Вероятно, его старший брат был прав и насчет того, что без нее у Кардана не было никакого политического веса. Без нее он был всего лишь никчемным младшим принцем.