Как карта ляжет - страница 19

Когда щели пропускали непрошенную гостью, они тихо бубнили себе в бетон, который предательски увлекался прозрачной красоткой.

– Я ухожу! – сыпучим басом констатировал предатель.

– Ну и вали отсюда, – фыркнули щели.

– Ах так, мы не останемся друзьями, – прошипел Серый и вырвался на голову бабы Веры, что скворчала на кухне кастрюльками.

Её перекособоченное лицо дом запомнит на века. Рыжий ёжик на голове превратился в мокро-грязного ежа, передник-тюльпан опустил свои увядшие лепестки. Непонятная жижа вырвала ее из размеренного выходного. Настроение испортилось, обонятельное наслаждение от ароматного ужина тоже.

Ещё и в розовом потолке пробоины, гармонирующие с потёками, превратили шикарную плитку в серо-буро-малиновое безобразие. Это не может не бесить.

Борщ, сладко благоухавший огородными овощами, поделил первенство с вонью застоявшейся слизи и сырости. Та прорвала воздушный барьер, замулив каждую ароматную нотку. Переполненная впечатлениями Вера заорала мощнее сирены.

– Ивашшшшш,

– Что, дорогая? – муж примчался по первому зову.

Бабу Веру в их семье ценили и уважали. Она сорок лет проработала научным сотрудником лаборатории. Всех детей одела, выучила, кстати, тоже на научных сотрудников. И даже у неё вёлся журнал семейных достижений. Всё учтено. Вложили столько, получили столько. Рассчитано до копейки, до минутки, до самого маленького дельца.

И тут ей, великому научному сотруднику, что всех переучила, на голову вылилось говно…

– Иваша, что это за говно? Это ты опять что-то нахимичил, кода люстру чинил, – посыпались её стандартные обвинения.

– Веруш, причём тут электрика к сантехнике? – развёл руками Иван.

– Это ты должен знать! – топнула ногой разгневанная бабулька, готовая рвать и метать.

– Дорогая, наверное, это соседи нас подтопили, – успокаивал её муж.

– Так пойди разберись. Чего стоишь?

Иваша зашаркал своими прохоженными тапочками. Веруша ему купила новые, ещё два года назад, но он пока эти не исходит под ноль, новые не наденет. Чего добру пропадать?

В квартире возмутились даже кастрюльки. Варева закипятились и перелились, начав источать препротивнейший запах жаренного борща. Амбре горелой свёклы и капусты сроднилось с поверхностью электропечи. Она вскоре тоже взбунтуется.

Веруша уловила носом вонь и принялась покрывать возмущениями всё того же Ивана. Во всём он виноват, ну во всём. Все смертные грехи – его рук дело.

А Иваш барабанил в металлическую дверь нерадивых соседей. Что есть мочи внушал им страх расправы. Он-то не знал, что там ползает маленькая девочка. Ему пришло в голову, что виновники нашкодили и тихушничают.

– Сейчас милицию вызову! Я не шучу! – срывался Иван на закрытую дверь, ведь жене трудно возразить.

Через час приехали и работники власти, и работники местного ЖЭКа. Все в один голос рвались к затопителям. Ситуация накалялась.

– Решено! Вскрываем.

Устрашающе зажужжала болгарка. Двери вжались в стену от страха.

– Оййойоой, оййойоой. Ладно, хоть мелкая эта больше не погрызёт порожек, – смирилась испуганная дверь.

Бу-бух. Хранительница квартиры грохнулась в обморок. Не каждый день тебя с петель снимают.

– О боже, тут же малышка, совсем одна. А где же родители? – возмутилась вездесущая Веруша.

– Женщина, успокойтесь. Сейчас разберёмся! – охладил её милиционер, что заходил в квартиру.

Малявочка отправилась в дeтприёмник. Оказалось, что её мать умотала заграницу, бросив довесок дома. Там ведь ждала новая жизнь, ухажер, а тут какашки и кормёжки.

Вы можете думать: случайность, повезло, но дома всегда на страже. А какие ваши тайны разболтает ваш дом?

Софья Гуревич

«О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней.

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!»

Ф. И. Тютчев.

– Что? Приглашаете на программу? О чём? О любви? Вы не ошиблись? Мне вообще-то восемьдесят лет! Мало ли что в молодости я плейбоев играл! С тех пор сколько лет прошло! Что? Пушкин сказал: «Любви все возрасты покорны»? Вы плохо его читали, там дальше он написал: «Но юным, девственным сердцам её порывы благотворны.» Оставьте меня в покое! До свидания!

Андрей Михайлович в сердцах бросил трубку. Надоели уже! Если всю жизнь играл героев-любовников, значит великий специалист в любви! Он усмехнулся. Ну что да, то да. Был когда-то. Брутальная внешность, роли.