Джованни прищурился. Мало-помалу он притянул ее к себе так, что жаркое дыхание обожгло ее и без того воспаленную кожу. Осторожно, кончиком пальца, снял со лба Тины капельку пота и слизнул ее. Эффект этого небрежного жеста оказался прямо-таки разрушительным: девушка обессилела под гнетом чувственных воспоминаний.
– Мне нужно всего пять минут, – безучастно проговорил Джованни. – Не больше.
Пять минут? Ладно, она их как-нибудь перетерпит, а потом снова выметет его из своей жизни!
– Я слушаю тебя!
Губы его растянулись в циничной улыбке.
– Возьми-ка, ты кое-что забыла. Это тебе. Умножь на три, и получишь как раз тридцать сребреников.
И прежде чем Тина поняла, что он собирается сделать, Джованни брезгливо, двумя пальцами, оттянул ворот ее майки и демонстративно, один за другим, бросил туда три десятицентовика. Они тяжело упали на ее потную грудь, грязные, облепленные песком.
– Подонок! – ахнула Тина, а он спокойно отряхнул руки и вытер их наглаженным синим шелковым носовым платком. – Как ты посмел! Мне теперь кажется, будто я выпачкана с ног до головы!
– Но, Тина, – презрительно поджав рот, он спрятал платок в нагрудный карман, – я полагал, что грязи в тебе и без того хватает!
– Ничего подобного! – выдавила она, вытянула майку из шорт и скинула монеты на землю. Потом принялась сосредоточенно стряхивать песок с тела – до тех пор, пока по напряженному молчанию Джованни не сообразила, что грудь ее почти ничем не прикрыта.
– Да, на вид ты в порядке, – пожал он плечами. – Но там, – указательный палец обвиняюще уставился ей в сердце, – там нет ни чести, ни верности! Перестань корчить из себя невинность, и мы получим настоящую Тину. Женщину плотскую, всегда готовую к сексу, неистощимую выдумщицу в кровати.
Тина остолбенела. Ее широко распахнутые глаза, поначалу бледно-голубые, все темнели и наконец стали темно-синими, по мере того как ее бросало от шока через стыд – к гневу.
– Лицемер! – горько воскликнула она. – Я думала, что мы нужны друг другу, что занятия любовью – естественное следствие нашего чувства. Мне не было стыдно делить с тобой мое тело – тогда. Сейчас же я сгораю со стыда при мысли об этом! Я доверяла тебе свои самые личные тайны... и ты обманул меня! Я презираю тебя за то, что ты забрал мою невинность и предал меня!
– Так ты считаешь, ответственность за твое обольщение лежит на мне одном? – лениво протянул он.
Тина склонила голову.
– Я... я была невинна, а так как я ничего об этом не знала...
– ...то довела меня до точки, откуда возврата нет? – продолжил он. – Значит, либо я виноват, что нашел тебя неотразимой, либо ты виновата, что по наивности не понимала, как провокационно вела себя с подростком, в котором текла сицилийская кровь?
– Мы виноваты оба, – спокойно признала она.
– Наконец-то прогресс! – усмехнулся Джованни. – Ответственность всегда обоюдна, Тина. Подумай об этом своей хорошенькой головкой. И вспомни, что мы любили друг друга, – тихо сказал он, словно погружаясь в приятные воспоминания.
Ее тело обдало жаром – так, что даже мурашки побежали. Теплый голос Джованни безжалостно напомнил ей о бессонных ночах, когда лунный свет скользил по их обнаженным телам. Чтобы скрыть отчаяние, Тина опустила ресницы. Почему все так плохо закончилось! Волшебные слова «Я тебя люблю» стали жестокой, непоправимой ошибкой! Он любил только себя. И секс. Она прикусила нижнюю губу в надежде унять дрожь.
– Подними монетки, – как-то легко сказал он. – Они олицетворяют твое предательство.
Тина встрепенулась. Из каждого его слова, казалось, торчало стальное лезвие.
– А что, по-твоему, я должна была делать в суде? Молчать? Нарушить присягу? – спросила она низким от волнения голосом. Она тогда обдумывала эту возможность, но решила все-таки внять зову совести.
– Я хотел, чтобы ты мне верила, – просто сказал он.
– Но это было невозможно! Я знаю, я видела! Пожалуйста, Джо! Давай не начинать все сначала. Разве не достаточно выпало страданий на нашу долю? Какой смысл сейчас перебирать прошлое и обмениваться взаимными обвинениями? Прошлое умерло и пусть покоится с миром!
– Я так не могу! – Казалось, Джованни не сознавал, что ласково поглаживает ей руки. Взгляд его был прикован к ее глазам, но что он пытался ей сказать, она понять не могла. – Хотел бы я сейчас просто взять и уйти прочь. Но воспоминания тянут меня назад, и я не в силах противиться им больше...
