Она любила его.
Конечно, ей хотелось сделать что-то, что перечеркнуло бы ее профессиональный промах, но вдруг она поняла, что приняла роль жены, потому что полюбила его, полюбила еще тогда, когда не могла произнести его имени.
Она играла его жену, потому что хотела ей быть. Она хотела его защитить, залечить раны, нанесенные ему злой эгоистичной женщиной. И спать с ним хотела тоже.
Если бы он решил предъявить свои супружеские права, она бы с радостью ему повиновалась. Это был бы самый большой ее обман, уж его-то он не простил бы, когда выяснилось бы, кто она на самом деле. Он бы презирал ее больше, чем Кэрол, считая, что она его использовала, и никогда бы не поверил, что ее любовь искренна. А она была искренна.
Он зашевелился. Приподнял голову, зажмурился. Веки его задрожали, потом он резко раскрыл глаза, взглянул на нее. Она стояла совсем рядом.
– Который час? – спросил он хриплым со сна голосом.
– Не знаю. Еще рано. Шея затекла? – Она провела рукой по его спутанным волосам, потом обняла его за шею.
– Немного.
Она стала массировать ему шейные позвонки.
– Хмм.
Через несколько мгновений он запахнул халат, подтянул под себя ноги и уселся поудобнее. Она подумала, уж не спровоцировал ли ее массаж утреннюю эрекцию, которую он не хотел ей демонстрировать.
– Мэнди все еще спит, – неизвестно зачем заметил он.
– Хочешь позавтракать?
– Достаточно кофе.
– Я приготовлю завтрак.
Только начало светать. Мона еще не встала, и на кухне было темно. Тейт стал накладывать кофе в фильтр кофе варки. Эйвери подошла к холодильнику.
– Не напрягайся, – сказал он.
– Ты что, не голоден?
– Я могу подождать, пока Мона встанет.
– Мне хочется тебе что-нибудь приготовить.
Повернувшись спиной, он безразличным голосом произнес:
– Хорошо. Пары яиц будет достаточно.
Теперь она уже неплохо ориентировалась в кухне и могла накрыть на стол. Все шло нормально до тех пор, пока она не стала взбивать в миске яйца.
– Что ты делаешь?
– Омлет. Дл… для себя, – выдавила она, поймав его удивленный взгляд. Она представления не имела, как ему готовят яйца.
– Ладно. Делай омлет, а я займусь тостами.
Она стала намазывать маслом выскакивающие из тостера куски хлеба, украдкой наблюдая, как он жарит себе яичницу. Он переложил ее на тарелку и вместе с ее омлетом отнес на стол.
– Мы давно не завтракали вместе. – Она откусила кусок тоста, отправила в рот немного омлета и уже потянулась за соком, как вдруг заметила, что он не ест. Тейт сидел напротив нее, поставив локти на стол и опустив подбородок.
– Мы никогда не завтракали вместе, Кэрол. Ты же обычно не завтракаешь.
Она с трудом проглотила то, что было во рту. Рука ее сжала стакан с соком.
– Меня заставляли завтракать в больнице. Ну, когда мне уже поставили протезы, и я смогла есть твердую пищу. Я должна была немного поправиться.
Он смотрел на нее, не мигая. Его было не провести.
– Я … я привыкла к завтракам и уже не могу без них обходиться. – Она защищалась как могла. – Почему это тебя так насторожило?
Тейт взял вилку и принялся за еду. Его движения были слишком напряженными. Он был зол.
– Можешь понапрасну не стараться.
Она испугалась, что он имеет в виду не стараться ему лгать.
– Не стараться?
– Попытка приготовить мне завтрак – всего лишь очередная уловка, чтобы опять завоевать мое расположение.
У нее окончательно пропал аппетит. Ее даже затошнило от запаха еды.
– Уловка?
У него явно тоже пропал аппетит. Он отодвинул тарелку в сторону.
– Завтраки. Домашний уют. Эти трогательные ласки – по голове погладить, массаж сделать.
– Мне казалось, тебе это приятно.
– Все это ничего не значит.
– Нет, значит!
– Ни черта не значит! – Он откинулся на спинку стула и с яростью уставился на нее. – Все эти поглаживания и поцелуи на ночь я еще могу вытерпеть, если так надо. Хочешь делать вид, что мы нежная любящая парочка, пожалуйста. Строй из себя идиотку. Только не жди, что я буду изображать ответную привязанность. Даже ради места в Сенате я не лягу с тобой в постель – вот как я тебя презираю, понятно? – Он перевел дыхание. – Но больше всего меня бесит твоя внезапная забота о Мэнди. Прошлой ночью ты разыграла целый спектакль.
