– Твоя дочь совсем распоясалась, Дороти-Рей, – бросил Нельсон. – Эта юбка едва закрывает ей задницу.
Дороти-Рей убрала волосы со лба:
– Я стараюсь, Нельсон. Это Джек ее распустил.
– Что за ложь! – воскликнул в негодовании Джек. – Не я ли заставил ее работать каждый день? А от этого толку больше, чей от всего, к чему ты пыталась ее приохотить.
– Ей надо учиться, – объявил Нельсон. – Я бы ни за что не разрешил ей вот так бросить школу, не дожидаясь даже окончания семестра. Что из нее получится? Кем она сможет стать без образования? – От мрачных предчувствий он покачал головой. – Ей придется всю жизнь расплачиваться за ошибки юности. И вам тоже. Что посеешь, то и пожнешь.
Эйвери была с ним согласна. Фэнси была совсем неуправляемой, и в этом, несомненно, были повинны ее родители. Но в то же время она не думала, что Нельсону следует обсуждать это при всех.
– Мне кажется, Мэнди не обойтись без ванны, – сказала она, радуясь, что появился предлог выйти из-за стола. – Вы нас извините?
– Тебе помочь? – спросила Зи.
– Нет, спасибо. – Потом, осознав, что отнимает хлеб у Зи, которая к тому же наверняка получает удовольствие от возни с внучкой, она добавила: – Раз уж сегодня я первый день дома, можно я уложу ее сама? Обед был прекрасный, Зи. Большое спасибо. – Она встала и с Мэнди на руках вышла из столовой.
– Я зайду попозже пожелать Мэнди спокойной ночи, – прокричал им вслед Тейт.
– Ну что ж, я вижу, ничто не изменилось. – Дороти-Рей, шатаясь, прошла через гостиную и рухнула в кресло перед большим телевизором. Джек сел в соседнее. – Ты слышал, что я сказала? – спросила она через несколько секунд, не дождавшись ответа.
– Я слышал тебя, Дороти-Рей. Если ты имеешь в виду, что опять нажралась, то ты абсолютно права. Ничто не изменилось.
– Я имею в виду, что ты все так же пялишься на жену брата.
Джек пулей выскочил из кресла. Он с размаху хлопнул по телевизионному пульту, выключая передачу на полуслове.
– Ты пьяна и отвратительна. Я иду спать. – Он прошел в спальню.
Дороти-Рей сделала усилие, чтобы подняться и пойти за ним. Сзади волочился подол ее халата.
– Не пытайся это отрицать, – сказала она, всхлипывая. – Я за тобой следила. Весь обед ты нес всякую чушь о красивеньком новеньком личике Кэрол.
Джек снял рубашку и швырнул в корзину для белья. Потом нагнулся и стал расшнуровывать ботинки.
– Единственный, кто в нашей семье порет чушь, – это ты, моя милая, потому что ты напиваешься так, что лыка не вяжешь.
Она машинально вытерла губы тыльной стороной руки. Те, кто знал Дороти-Рей Хэнкок девчонкой, ни за что не поверили бы, что к сорока годам с ней случится такое. Она была первой красавицей в старших классах школы Лампасаса, причем все четыре года.
Ее отец слыл в городе известным адвокатом. Единственная дочь, она была для него словно свет в окошке. Он души в ней не чаял, и все девчонки ей завидовали. Два раза в год он возил ее в Даллас в универмаг «Нейман-Маркус», где она обновляла свой гардероб. На шестнадцатилетие она получила в подарок новенький «корвет» с откидным верхом.
Ее мать устроила было скандал, заявив, что такую машину нельзя доверять девчонке, но Хэнкок подлил ей виски и объяснил, что, если бы ему вздумалось поинтересоваться ее бесценным мнением, он бы не преминул это сделать.
По окончании школы, ослепленная своей славой, Дороти-Рей поехала в Остин поступать в Техасский университет. На первом курсе она познакомилась с Джеком Paтледжем, совершенно потеряла из-за него голову и решила заполучить его раз и навсегда. Никогда в жизни она ни в чем не знала отказа, и раз уж она полюбила парня, то не собиралась никому его уступать.
Джек, который учился на втором курсе юридического факультета, тоже был влюблен, но ему не приходило в голову жениться до окончания вуза. Отец ожидал от него не просто диплома, а одного из лучших на курсе. Он также ожидал от Джека рыцарского отношения к женщинам.
Поэтому, когда Джек наконец-то поддался искушению и лишил Дороти-Рей Хэнкок невинности, он оказался в затруднении, что поставить на первое место – рыцарство по отношению к леди или долг перед родителями с их надеждами. Принять решение ему помогла Дороти-Рей, которая слезливо объявила ему, что у нее задержка.
