Поиски Вэна увенчались успехом лишь в самый канун дня выборов. Несколько мгновений он не мог отвести взгляд от экрана, не в силах поверить, что в конце концов обнаружил то, что нужно.
На рассвете он позволил себе прилечь, заметив пробивающийся сквозь прорехи в шторах утренний свет и поняв, что провел за просмотром видеопленок всю ночь. Проспал Вэн около часа, после чего выпил кружку крепчайшего кофе и вернулся к своей аппаратуре. Стол был завален обертками из-под еды, пустыми банками из-под содовой, выпотрошенными сигаретными пачками и заставлен вонючими, битком набитыми пепельницами.
Он не обращал внимания на этот разор. Ему было на него наплевать, как и на то, что вот уже двое суток он толком не ел и не мылся. Охота стала пуще неволи и переросла в одержимость: просмотр превратился прямо-таки в смысл существования.
Закончил Вэн к половине десятого вечера пленкой, отснятой им три года назад. Тогда он работал на филиале Эн-Би-Си в штате Вашингтон и даже успел позабыть шифр студии, но помнил свое задание. Он извел четыре двадцатиминутных пленки, которые были ужаты до пятиминутного репортажа для вечернего выпуска новостей. Шла неделя определения популярности телекомпаний, и репортаж был в струе: телезрители поеживались и горестно качали головами у экранов, но смотрели не отрываясь.
Проверяя себя, Вэн прокрутил все восемьдесят минут от начала до конца несколько раз. Удостоверившись, что не ошибся, он вставил чистую кассету и принялся переписывать самую важную, самую разоблачительную часть.
Перезапись занимала те же двадцать минут, которые надо было как-то убить. Пошарив среди скомканных бумажек, которые усеивали стол, он наконец извлек одинокую гнутую сигарету, зажег ее и набрал по телефону номер гостиницы «Паласио дель Рио».
– Алло, мне нужно переговорить с миссис Ратледж. С миссис Тейт Ратледж.
– Сожалею, сэр, – подчеркнуто вежливо ответила телефонистка, – я не могу вас соединить, но если вы оставите ваше имя и номер…
– Вы не поняли. У меня сообщение лично для Эйв… для Кэрол Ратледж.
– Я передам его служащим, которые просматривают…
– Слушай, ты, сучка, это жутко важно, поняла? Срочный звонок!
– По какому поводу, сэр?
– Я не могу вам сказать. Мне необходимо побеседовать лично с миссис Ратледж.
– Извините, сэр, – телефонистка была по-прежнему невозмутима. – Я не могу вас соединить. Если вы оставите…
– Провались ты!
Пока продолжалась запись, Вэн вышагивал из угла в угол, стараясь придумать, как побыстрее известить о своем открытии Айриша и Эйвери. Главное, чтобы пленка попала в руки Эйвери, но каким образом? Если даже телефонистку он не сумел уговорить с ней связаться, то уж приблизиться к ней сегодня настолько, чтобы передать кассету, и подавно не получится. А она должна ее просмотреть до наступления завтрашнего дня.
Дубликат был готов, а Вэн так ничего и не придумал. Единственное, что ему оставалось делать, это найти Айриша, а уж он бы дал какой-нибудь совет.
Но и после того, как он полчаса кряду обрывал телефон дома у Айриша и на студии, результат был нулевой. Никто не отвечал. Тогда Вэн решил все-таки отвезти своему боссу пленку на дом. Ведь он мог подождать его и там. Правда, придется пилить через весь город, но что с того? Дело слишком важное.
И, только подойдя к стоянке, Вэн сообразил, что его фургон в ремонте. После того, как несколько раньше сегодня вечером они с другим оператором засняли прилет Ратледжа в Сан-Антонио, напарнику пришлось подбросить его до дома.
– Елки-палки. Что делать-то?
Абонентский ящик. Ему было сказано воспользоваться им, если не будет иной возможности установить контакт. Он вернулся к себе и раскопал в куче исписанных бумажек ту, на которой нацарапал номер ящика. Запечатал кассету в плотный конверт с обратным адресом, набросил куртку и побежал со всех ног.
До ближайшего почтового ящика было каких-нибудь два квартала, но и такая пробежка потребовала от Вэна значительно больше сил, чем он мог предположить.
