– Кто-нибудь еще знает об этом… этом досье? Тейт знает?
– Нет, – ответила Зи, – хотя я много раз испытывала искушение показать ему папку, в последний раз – когда я поняла, что он опять в тебя влюблен.
– Разве? – тихо выдохнула Кэрол.
– К моему большому смятению, похоже на то. Во всяком случае, он тобой очарован. Возможно, вопреки доводам своего рассудка. Он увлекся той Кэрол, что заново родилась после катастрофы. Наверное, в следующий раз ты назовешься Фениксом: ты ведь восстала из пепла.
Склонив голову набок, Зи какое-то мгновение созерцала свою собеседницу.
– Ты необыкновенно умная молодая женщина. Твое превращение из второразрядной стриптизерши в очаровательную леди и возможную жену сенатора просто поразительно. Сколько всего нужно было спланировать, изучить, как над собой поработать! Ты даже сочинила себе испанскую фамилию. Очень выигрышно звучит для жены техасского политика. Но уж совсем потрясающе, что ты чуть ли не сама уверовала во все эти перемены. Я была даже готова решить, что ты и впрямь не притворяешься, но вовремя вспомнила, какой ты была с Тейтом и Мэнди утром перед катастрофой, и сравнила с тобой теперешней. – Зи покачала головой. – Никому не дано так стремительно меняться, будь человек хоть семи пядей во лбу.
– Откуда вы знаете, может быть, я так изменилась из-за любви к Тейту? Я стараюсь стать такой, какая ему нужна.
Скользнув по ней взглядом, Зи отстранила ее и взялась за дверную ручку:
– Я знаю одно: ты не та, за кого себя нам выдаешь.
– И когда вы думаете меня разоблачить?
– Никогда.
Кэрол вздрогнула от изумления.
– Пока Тейт доволен и счастлив, я не буду его разочаровывать. Папка останется нашим секретом. Но только попробуй опять начать его мучить, Кэрол, и я тебя уничтожу.
– Этим вы уничтожите и самого Тейта.
– Я не собираюсь устраивать публичного разоблачения. Достаточно будет показать досье Тейту. Он не допустит, чтобы его дочь растила шлюха, пусть и перевоспитавшаяся. Для меня это тоже невыносимо, но выбора нет. Нам очень редко предоставляется возможность по-настоящему выбирать.
На лице Кэрол появилось выражение предельного отчаяния. Она схватила Зи за руку:
– Не рассказывайте ничего Тейту. Пожалуйста, Зи. Это его убьет.
– Только поэтому я и смогла так долго продержаться, – ответила Зи, высвободив руку. – Но ты уж поверь мне, Кэрол, если мне придется выбирать, причинить ли ему временное страдание или постоянно видеть его несчастным, я любой ценой постараюсь предотвратить последнее.
На пороге она добавила:
– Я уверена, что ты станешь искать досье. Не затрудняй себя попытками его уничтожить. Существует дубликат в сейфе, который могу открыть только я сама или, в случае моей смерти, Тейт.
* * *
Эйвери отперла входную дверь своим ключом и вошла:
– Мона! Мэнди!
Обнаружив их на кухне, она обняла девочку, прижавшись к ее личику холодной щекой. Всю дорогу из Сан-Антонио она вела машину с опущенными оконными стеклами. После выбившей ее из колеи беседы с Зи она вся горела. К тому же прохладный воздух прогонял тошноту, которая одолевала ее при мысли о грязной истории Кэрол Наварро.
– Вкусный супчик, моя хорошая?
– Угу, – ответила Мэнди, отправив в рот ложку куриной лапши.
– Я не ждала никого к обеду, миссис Ратледж, но могу быстро что-нибудь приготовить.
– Спасибо, Мона, не надо. – Эйвери повела плечами, сбросив пальто, и села к столу. – Я не хочу есть. Чашечку чая я бы еще выпила, если это вас не очень затруднит.
Она нервно ломала пальцы, пока экономка не поставила перед ней дымящуюся чашку с ароматным чаем.
– Вы хорошо себя чувствуете, миссис Ратледж? У вас так горят щеки.
– Все в порядке. Немного озябла.
– Надеюсь, это не грипп. Его вокруг столько – легко заразиться.
– Все в порядке, – повторила она со слабой улыбкой. – Допивай сок, Мэнди, и я почитаю тебе перед сном.
Она старалась отвечать на болтовню Мэнди, которая явно продолжала делать успехи, но мысли ее постоянно возвращались к Зи и собранным той скандальным сведениям о Кэрол.
– Все?
Она похвалила Мэнди, которая гордо протянула ей две пустые тарелки, допила чай и повела девочку в спальню. Там она помогла ей расшнуровать ботиночки, уложила в кроватку, укрыла стеганым одеялом и устроилась рядом, взяв большую книжку с картинками. В детстве такую книжку ей читал отец. Она была полна изумительных иллюстраций: златокудрых красавиц выручали из беды мужественные герои, преодолевавшие невообразимые препятствия. Самые ранние и дорогие воспоминания были связаны для нее с этим чтением. Она лежала под одеялом или сидела у отца на коленях, а его голос постепенно ее убаюкивал.
