Девушка была счастлива – абсолютно, безоговорочно. Ее улыбка предназначалась не только парню. Она улыбалась и ребенку, с присутствием которого внутри себя давно и так явно свыклась. Он еще не появился на свет, а она уже начала знакомить его с миром – улыбаясь, огорчаясь, все делая как бы вместе с ним.
Улыбка парня не была настолько однозначной. В ней присутствовала и нежность, и совместные волнующие, радостные ожидания. Но вместе с тем было понятно, что он не готов. Он лишь убедил себя в том, что любит, в том, что тоже ждет. Однако это было не совсем так.
Не развеянное, а просто глубоко скрытое сомнение читалось в его полуулыбке. Сомнение, о котором он и думать забыл или заставил себя не думать, на самом деле никуда не ушло. И сейчас они – счастливая пара, ждущая ребенка. Но если их будущее не кажется однозначным даже постороннему человеку, вчерашнему школьнику, что будет с ними на самом деле?
Тим понимал, что это скорее всего разыгравшееся воображение. И все же ему казалось, что он видит или ему хотя бы чуть-чуть приоткрыто возможное будущее этой пары. Новоявленный отец какое-то время продержится молодцом. Но потом, когда проявятся первые неоправданные ожидания, а они проявятся, даже если многое из загаданного сбудется, он начнет вспоминать. И его сомнения, как египетские мумии, не тронутые временем, выйдут на свет. Пожухшие, усохшие, но не утратившие первозданного облика. Вся эта внутренняя археология ни к чему хорошему не приведет, а он будет копаться, не сейчас, так через десять лет. Потому что его улыбка, скрывшая все, не смогла скрыть самого очевидного – он недостаточно любит мать своего будущего ребенка.
Когда объявили его станцию, Тим с облегчением вышел. Он точно знал, что не желает подобной судьбы. Ни себе, ни Даше.
В первый раз они поссорились из-за ерунды. Впрочем, из-за чего еще можно поссориться? Если есть проблема, ее решают. А ссорятся всегда из-за ерунды.
– Пожалуйста, не называй меня «мой молодой человек», – попросил однажды Тим, услышав, что Даша назвала его так, разговаривая с кем-то по телефону. – Говори лучше «мой парень». Дебильное выражение – «молодой человек». Как будто кто-то хлюпает и чавкает.
Даша ничего не ответила, только пожала плечами. С самого утра она была чем-то недовольна.
Тима удивляли внезапные перепады ее настроения. Случались они редко, но когда все же случались, он, как правило, не понимал из-за чего. Поначалу его это расстраивало, со временем стало слегка раздражать. Сперва он думал, что причина в нем, спрашивал Дашу, в чем дело, допытывался, что он не так сделал или сказал. Но ответы всегда были одинаковыми: «Ничего», «Все нормально», «Я в порядке» (в последней фразе было что-то киношное, как будто Даша – героиня американского фильма, плохо переведенного на русский язык; это «я в порядке» нравилось Тиму меньше всего). Теперь еще и этот непонятно откуда взявшийся «мой молодой человек». Раньше она так не говорила; упоминая о нем в телефонных разговорах, просто называла его по имени или говорила «друг» (тоже не ахти, но приятнее, чем «молодой человек» – так только бабушки в метро говорят, когда просят место уступить).
Когда в тот же день они выходили из автобуса и Тим, выйдя первым, подал Даше руку, она не ухватилась за него, только тихо проговорила: «Я сама могу спуститься».
– Даш, что происходит?
– Все нормально.
– Ага, да, «ты в порядке», я знаю.
– Не хами.
– А по-моему, это ты хамишь. Если я ничего тебе не сделал, зачем вести себя так, как будто я в чем-то виноват?
– Тима, у меня плохое настроение.
– Из-за чего?
– Много из-за чего. Но не из-за тебя. Серьезно.
– Зачем ты тогда мне это показываешь?
– Я тебе ничего не показываю. Просто я себя так чувствую. Если я при своем мол… при своем парне не могу расслабиться и поныть…
– Но ты не расслабляешься и не ноешь, – перебил Тим, – Ты просто ходишь и злишься.
Они дошли до ее подъезда.
– Ладно, вечером созвонимся, – сказал Тим.
Они небрежно поцеловались и разошлись. Впервые они прощались подобным образом. Раньше прощание растягивалось на долгие минуты, на десятки минут. А тут – просто дружеский «чмок». Как две подружки-блондинки. «Хуже оплеухи», – подумал Тим, идя в сторону автобусной остановки.
