— Пускай спокойно свои концерты играет. Мы ему рук в заклад рубить не будем. Вот если не вернетесь…»
Майя Михайловна любила свою страну не меньше, чем те люди, которые учили ее патриотизму и решали, что ей можно делать, а что нельзя. А уж сделала для России много больше. «Поехала Плисецкая, — вспоминал Хрущев. — Она потом ездила во многие страны. Все поездки проходили очень бурно. Она принесла большую славу советскому балетному искусству. Вот оплата доверия со стороны Майи Плисецкой».
Принцип «держать и не пускать» распространялся не только на деятелей культуры.
24 июля 1964 года, выступая на расширенном заседании президиума Совета министров СССР, Хрущев рассказал:
— Когда я был в Ленинграде, мне показывали завод по производству напорных железобетонных труб. Директор завода толковый человек, я рекомендовал его послать в Швецию. Его не пускали, потому что фамилия его Мамонтов. Он какой-то отдаленный родственник генерала Мамонтова, и эта тень за ним ходила. Теперь его приняли в партию и можно пустить его за границу. Очень хорошее впечатление производит, человек трудолюбивый и знающий свое дело.
В Гражданскую войну генерал-лейтенант Константин Константинович Мамонтов командовал в Белой армии казачьими частями. В феврале 1920 года он умер от сыпного тифа. Но и сорок с лишним лет спустя его родственник, заслуженный человек, никогда не видевший генерала, должен был расплачиваться за громкую фамилию! И помочь ему мог только хозяин страны.
Шелепин в феврале 1960 года упразднил 4-е управление, которым руководил Питовранов, как самостоятельную структуру. Шелепин считал, что следить за писателями, художниками, актерами — не главная задача КГБ и незачем держать для этого целое управление. Передал сокращенный аппарат и функции идеологического контроля 2-му Главному управлению.
Генерал-лейтенант Питовранов отправился в Пекин представителем при китайской разведке. Когда председателем КГБ станет Юрий Владимирович Андропов, он первым делом воссоздаст управление, которое займется интеллигенцией.
Но работа среди интеллигенции продолжалась и при Шелепине. Заметные и духовно самостоятельные люди в художественной среде, писатели, актеры были окружены большим числом осведомителей, доносивших о каждом неодобрительном высказывании. Диссидентское движение еще не зародилось, но КГБ считал врагами даже тех, кто в своем кругу, на кухне, в дружеской компании критиковал реалии советской жизни.
6 июля 1960 года КГБ подготовил для ЦК записку под грифом «Совершенно секретно», которая начиналась так:
«Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР располагает материалами о том, что в Москве и Ленинграде существуют группы лиц, увлекающихся абстрактной живописью и так называемым левым направлением в поэзии, в кругу которых высказываются пессимистические и антисоветские настроения.
Некоторые из них установили связь с представителями капиталистических стран и пытаются использовать ее во враждебных Советскому Союзу целях…»
Героями записки были двое: Александр Ильич Гинзбург, «автор идеологически вредных упаднических стихотворений… стремится часть имеющихся у него стихотворений, а также картин так называемых левых художников передать за границу», и член Союза писателей из Ленинграда Кирилл Владимирович Успенский (литературный псевдоним — Косцинский), который «систематически ведет злобные антисоветские разговоры, клевещет на политический строй в СССР».
В записке процитированы услышанные осведомителями КГБ слова писателя: «Советская власть поедает сама себя… Она обречена на гибель… Вы живете в полицейском государстве… Социализм построен руками заключенных…»
Комитет госбезопасности информировал руководителей партии: «В целях пресечения враждебной деятельности Успенского и Гинзбурга имеется в виду провести следствие и привлечь их к уголовной ответственности».
В другой записке чекисты уточнили: «Комитетом госбезопасности разоблачена группа, возглавлявшаяся политическим проходимцем и уголовным преступником Гинзбургом, нигде не работавшим, занимавшимся подделкой документов».
