Смысл понятен: те и другие — бандиты одного пошиба. Что ж, ему, теоретику, виднее.
Средства тратились щедро и бесконтрольно, разворовывались миллионами. Апофеозом бурной подрывной деятельности должны были стать восстание в Берлине 7 ноября 1923 года, в день шестой годовщины Октября, и «прямая помощь пролетарской диктатуры» германской и итальянской революциям. По приказу Троцкого к западным границам СССР начали выдвигаться конные корпуса.
Правда, прагматичный Сталин относился к проекту со скепсисом: «Если сейчас власть в Германии, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это «в лучшем случае». А в худшем случае — их разобьют вдребезги и отбросят назад».
Зато был в полном восторге глава Коминтерна Г.Е. Зиновьев: «Кризис в Германии нарастает очень быстро. Начинается новая глава германской революции. Перед нами это скоро поставит грандиозные задачи… Я убежден, что скоро нам придется принимать решения всемирно-исторического характера».
Ан, не обломилось и в этот раз. Рабочий класс Германии отчего-то не поддержал коммунистов, сколько-нибудь масштабных боев не получилось. Правительственные войска под руководством получившего диктаторские полномочия генерала фон Секта быстро разогнали «рабочие правительства» Саксонии и Тюрингии, «потопили в крови» вооруженное выступление красноармейцев Тельмана в Гамбурге, а заодно и «пивной путч» нацистов Адольфа Гитлера в Мюнхене. Очередная авантюра провалилась. Как и вооруженное восстание «пролетариев» в том же году в Болгарии.
Провалилась также предпринятая в ноябре 1924 года попытка государственного переворота в Эстонии, которая должна была закончиться провозглашением «революционного правительства» и приглашением регулярных частей Красной Армии «на помощь».
* * *
Итак, Европа устояла перед нашествием «красной саранчи». Пришлось большевикам взять мирную передышку. Осенью 1923 года началось глобальное, почти десятикратное, сокращение Красной Армии, перевод ее на милиционно-территориальный принцип.
Ленин, «горный орел нашей партии», к этому времени уже вел растительное существование и 21 января 1924 года преставился. Зарыть его в землю, по мнению Зиновьева, «было бы слишком уж непереносимо». Поэтому Ильича забальзамировали и отвели нетленному телу персональную пирамиду на Красной площади. Петроград — «колыбель революции» — переименовали в Ленинград.
Решение «архисложной» задачи построения социализма в отдельно взятой стране досталось И.С. Сталину. Он одним из первых понял, что произошел откат «революционной волны» и пора как-то устраиваться на имеющейся территории. Россия, выжатая досуха, лежала в разорении и запустении. Экономика развалилась, промышленность не существовала, транспорт был парализован, немногочисленный пролетариат почти уничтожен. Товарные отношения существовали лишь в форме натурального обмена. В сражениях Гражданской войны, от голода, болезней и террора, по разным подсчетам, сгинуло от 8 (официальная цифра советского времени) до 15 миллионов человек, например, население Москвы уменьшилось вдвое.
Сумасшедшие деньги, щедро вбрасываемые в топку революционного паровоза, тоже кончились. «Чтобы выиграть Гражданскую войну, мы ограбили Россию», — откровенно проговорился Троцкий.
И армии не было. Специальная комиссия ЦК, изучив положение дел в РККА, в начале 1924 года вынесла вердикт: «Красной Армии как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной запасами силы у нас в настоящее время нет».
Приехали… В Коммуне остановка.
* * *
Для начала предстояло восстановить хоть какое-то подобие нормальной жизни, обеспечить самые простые человеческие потребности, в первую очередь — физиологические. Люди хотели есть, ходить одетыми и обутыми, иметь крышу над головой. Как все это сделать, никто из пламенных революционеров не знал и подобными низменными вопросами ранее никогда не интересовался.
Поэтому еще в 1921 году большевики со скрежетом зубовным вынуждены были протрубить «временное отступление»: объявить новую экономическую политику (НЭП); разрешить «остаточные классы» — мелкую и среднюю буржуазию, частную собственность и наемный труд; отменить продразверстку, взять курс на «смычку» города с деревней; реанимировать рынок с тем, чтобы народ, пока власть будет заниматься созданием «распределительных и снабженческих аппаратов», прокормил себя сам.
