по надписи на этикетке – бельгийская. Управились быстро. Я было банку в кусты забросил, но «Сидоров» укоризненно покачал головой, подошел к кустам, вытащил из чехла саперную лопатку и прикопал банки – мою в том числе. Я почувствовал стыд, щеки налились жаром. Еще один урок мне – не оставляй в чужом тылу своих следов.
Мы легли спать, теперь группу охранял «Иванов». Впереди нам предстояла вторая бессонная ночь, и надо было отдохнуть.
Проснулись мы уже в сумерках. Перекусили галетами, запив их водой из фляжек, и – в путь.
По-прежнему не глядя себе под ноги и тем не менее передвигаясь бесшумно, «Иванов» сказал «Сидорову»:
– Против нас 2-я танковая группа немцев действует, у солдат документы 14-й моторизованной дивизии.
– И вот что занятно, – подхватил «Сидоров», – обоих генералов – и Гота, и Гудериана – лично знаю, с Гейнцем в 1932 году вместе на учениях были под…
«Сидоров» выразительно глянул на меня и замолчал. Может быть, тогда это и было секретом, но я-то уже знал, что в предвоенные годы, особенно в 1930–1932 годах, в Советском Союзе обучались немецкие летчики и танкисты. Здесь же, на наших полигонах, опробовались новые немецкие танки и самолеты. Научили на свою голову! Тоже мне – секрет Полишинеля.
Дальше всю дорогу молчали. Я шел впереди, а парочка – метрах в двадцати за мной. Так надежнее: если на немцев внезапно наткнемся, огонь мне достанется, парочка же успеет спрятаться или отойти. «Товарищ Иванов» сам выбрал такое построение цепочки в пути. С военной точки зрения правильно – в первую очередь жертвуют наименее ценными кадрами, потеря которых не сорвет задание. А в армии выполнить приказ – задача первостепенная, самая важная. Даже если ты не успел похоронить павших в бою товарищей, выполни задачу. Похоронить же можно и после боя, тем более что для этого есть похоронные команды из числа нестроевых.
К утру, немного поплутав по незнакомой местности, я вышел к околице села. Это место назначения – Усвятье.
– Ну все, товарищи, нужное вам село перед вами, – Усвятье.
Парочка переглянулась:
– Вот что, взводный. Это село – лишь промежуточный этап. Сразу обо всем говорить мы не имели права.
Вашу мать с вашей секретностью! Ведь двое суток уже в дороге, а, оказывается, это еще не конец пути.
– Нам вообще-то в Приднепровскую надо.
Я прикинул по карте. Так это еще километров тридцать, почти на юг. Днем не пойдешь, надо располагаться на отдых. И село крупное, на опушке леса спать неразумно.
Пока еще не рассвело, мы решили обойти село и укрыться в первом же лесу, где места поукромнее – в самой чаще. Нашли такое место – овражек, поросший на склонах кустами, внизу ручеек журчит. Совсем маленький, шириной с локоть, а все равно вода свежая. Самим напиться-умыться, фляжки пополнить. На марше не пили, только рты полоскали водой, и фляги были почти пустые. При интенсивной ходьбе пить нельзя – потеть начнешь, силы терять. Другое дело – на отдыхе. Поели галет с немецким салом, уложенным в брикеты. Ничего – неплохое сало. Может быть, и не немецкое – трофеи немецкие, только упакованные на немецких фабриках.
Видя, с каким удовольствием я поглощаю консервы, «Иванов» со знанием дела сказал:
– Для парашютистов изготовлено.
А мне все равно для кого, лишь бы вкусно и сытно.
«Иванов» сам вызвался на часах стоять, а мы с «Сидоровым» сразу спать улеглись. Ночные переходы выматывали все же. Я отрубился сразу.
Проснулся за полдень от тихого разговора. Открыл глаза – «Иванов» и «Сидоров» над картой склонились и что-то тихо обсуждают. Всё секреты от меня, никак не наговорятся наедине. Чего секретничать, когда пункт назначения известен?
Заметив, что я проснулся, «Иванов» приказал мне заступить на охрану, а через четыре часа меня сменит «Сидоров».
