Полуэльф схватил ятаган, вскочил на ноги и осмотрел поле битвы. Его друзьям приходилось туго. С залитой кровью левой стороной лица, защищаясь лишь щитом и засапожным ножом, Моанда тщетно пыталась продвинуться к своему палашу, которого она лишилась в ходе боя, пока одна из рук оборотня не схватила его и не начала использовать против нее. Задыхаясь, Ковост отчаянно метался взад и вперед, рубя липкие конечности, которые тянулись к нему со всех сторон.
Но все эти конечности теперь располагались впереди оборотня, далеко от Калладона. Молясь, чтобы чудовище не обращало на него внимания еще какое-то время, он приготовился нанести новый удар ятаганом.
Так как удары по туловищу монстра не убили его, полуэльф решил сосредоточиться на голове. Подняв клинок, он подпрыгнул, целясь в нее, и в этот момент хобот оборотня переместился с морды на затылок, метнувшись к лицу Калладона.
Он уже считал себя мертвецом, но рука с ятаганом не подвела. Сбив хобот в сторону, она всадила клинок в череп существа.
Оборотень окоченел, издал ужасный гудящий звук, затем обрушился наземь. Через несколько мгновений он растаял, оставив после себя лишь отвратительно воняющую слизь.
Так как она выглядела совершенно безжизненной, Моанда и Ковост осторожно подошли ближе.
— С тобой все нормально? — спросил дворф Калладона.
Слишком ошеломленный, чтобы что-нибудь сказать, Калладон просто кивнул.
— Он достал меня несколько раз, — наконец прохрипел он, — но не слишком серьезно. Как вы?
— То же самое, — ответила варварша, прижав руку к ране на лбу.
Ковост опустил взгляд вниз, всматриваясь в быстро распадающуюся жижу.
— Что, во имя бороды Хранителя, это была за тварь?
Моанда фыркнула, как обычно в ответ на то, что она считала глупым вопросом.
— Она была неприятна, и теперь она мертва. Что тебе еще надо?
Она повернулась к Калладону и наклонила голову, при этом проворчав три раза какую-то фразу на своем языке. Затем, видя замешательство на лице полуэльфа, она раздраженно сказала:
— Мы приносим так свои извинения. Неужели вы, городские, не знаете этого?
— Я тоже сожалею, парень, — произнес Ковост. — Мы никогда не должны были сомневаться в тебе. Я буду нести этот позор до конца моих дней. Скажи, как мне загладить его?
Калладон усмехнулся.
— О, это будет долгий и трудный процесс. Но, как только мы обработаем свои раны, ты можешь сделать кое-что для начала: разжечь огонь и приготовить для меня гигантский ужин.
