В ночном бою 1054-й стрелковый полк совместно с подошедшими стрелковыми полками 50-й и 54-й гвардейских стрелковых дивизий в решительном наступлении разгромили гитлеровских захватчиков в южной части Макеевки, поселка Макеевка и на высотах южнее.
В журнале боевых действий дивизии записано: «Завершив к исходу дня бои за город Макеевку, части дивизии к 24.00 5 сентября главными силами вышли к западной окраине города»[3].
Тяжелым был этот бой за освобождение Макеевки. Тем более велика заслуга всего личного состава дивизии. Полковнику Н. Т. Петренко и танкистам первого танкового батальона командование дивизии объявило благодарность. За участие в освобождении Макеевки 140-я танковая бригада по представлению Военного совета 5-й ударной армии была позднее преобразована в гвардейскую.
Многострадальному шахтерскому городу, только что освобожденному от фашистов, предстояли новые испытания. 6 сентября над боевыми порядками 301-й дивизии и других соединений, вошедших в город, нависли бомбардировщики противника. С высоты, что у терриконов шахты «София», где мы разместили свой командный пункт, хорошо было видно, да и командиры полков доложили, что около 40 танков, и среди них 10 «тигров», двигаются в направлении северо-западной окраины города — на позиции 1052-го стрелкового полка. Еще два десятка машин шли на центр Макеевки — против 1050-го полка. На юго-запад — на боевые порядки нашего 1054-го и частей соседней 50-й гвардейской дивизии — также нажимала большая группа вражеских танков. В лесопосадках вдоль дороги и в лощинах разместились штурмовые орудия, огнем с места поддерживая танковую атаку. Пехота шла за танками цепями в два-три эшелона.
И снова грянул бой! Образовался Макеевский рубеж обороны, на который 6 сентября севернее города вышла 230-я стрелковая дивизия 9-го корпуса, а на юго-западной окраине Макеевки и южнее города вступили в бой 50-я и 54-я гвардейские стрелковые дивизии 3-го гвардейского стрелкового корпуса. Воины нашей дивизии грудью прикрыли освобожденный город от удара озлобленного поражением врага. Здесь много зависело от стойкости и мастерства артиллеристов. Я приказал им открыть заградительный огонь. Раненный во время бомбежки командир взвода управления лейтенант А. Д. Лелека с перевязанными головой и рукой начал корректировать огонь гаубичных батарей. Он как бы слился со своей стереотрубой на наблюдательном пункте в боевом порядке стрелкового батальона, подводя разрывы тяжелых снарядов к месту, где должны были пройти танки противника.
О начале контратаки гитлеровцев я доложил генералу И. П. Рослому и попросил поддержки корпусной артиллерийской группой. Комкор сообщил, что он свой второй эшелон — 230-ю стрелковую дивизию — ввел в бой и корпусная артиллерийская группа нацелена на его поддержку. Выслушав внимательно данные о количестве атакующих «тигров» в полосе нашей дивизии, он сказал:
— Да, положение у вас действительно тяжелое. Отдаю указание командующему артиллерией. Поддержка будет.
Со мной всегда рядом командующий артиллерией дивизии. Дал ему указание бить по танкам всеми средствами, поддерживать связь со штабом корпусной артиллерии. Полковник Н. Т. Петренко уже передавал команды первому танковому батальону, выдвинутому под покровом ночи на северо-западную окраину Макеевки, ближе к боевым порядкам 1052-го полка — правого фланга дивизии, который был открытым. Только что вступивший в командование 485-м минометным полком майор Ф. А. Зинин отдал распоряжение привести в боевую готовность минометные расчеты.
Все чаще телефонные звонки, раздаются голоса командиров полков с докладами об обстановке и с просьбой поддержать их артиллерийским огнем. Вижу бой, понимаю их. Однако сил стрелковых батальонов и огня приданных им пушечных дивизионов мало. Перехожу в окопы со стереотрубами майора С. Г. Веробьяна. Он понимает мои короткие фразы: «Огонь перед Мицулой!», «Огонь перед Епанешниковым!». Затем он подает четкие и громкие команды артиллерийским офицерам. Над нами с шипением и свистом пролетают снаряды, врезаясь в ряды пехоты и танков врага, но он не останавливается.
