К истокам Руси. Народ и язык - страница 33
Итак, кирилло-мефодиевское тоурси может отражать дославянское название северопричерноморского народа *tur-rus-. Это название, особенно в форме тоурси (ЖК), затемненное до нечитаемости для сегодняшнего читателя и даже исследователя, после незначительной реконструкции обретает вновь минимальную понятность. Связь этнонима *tur-rus– и «русских» письмен была, возможно, понятна Константину Философу тогда в Корсуни (Херсонесе), и он мог иметь в виду именно ее в Венеции через несколько лет. Мы вынуждены работать с реликтами, часто – прошедшими через иноязычный фильтр (или фильтры). Одним из таких сложных реликтов может быть племенное название тиверцы (тиверьци), уже непосредственно входящее в собственно древнерусскую этнонимию. О тиверцах писали и думали разное. Д.И. Иловайский, например, смело отождествлял их с тавро-скифами[218], что, хотя и неверно с нашей точки зрения, все же свидетельствует о немалой интуиции ученого. После всего того, что обсуждали мы выше, интересны наблюдения Маркварта, который пишет: «… Ясно, что турси (ЖК, гл. XVI. – О.Т.), расположенные между аварами и хазарами, географически точно соответствуют летописным тиверцам. Форма имени указывает на перевод с греческого: Τύρσοι=слав. *Turci»[219]. Греко-славянские отношения видный немецкий ориенталист охарактеризовал, пожалуй, не совсем точно, иначе мы бы имели в паннонском житии форму *тvpcu, а не реально засвидетельствованную тоурси, но отождествление тоурси и тиверьци весьма любопытно. Что касается отнесения сюда же имени тюрок/турок, то это предвосхищает одну из современных этимологий, хотя и расходится с формой и значениями византийского Τουρκοι, как, впрочем, и со славянскими (древнерусскими) передачами этого восточного этнонима. Кто были тиверцы, так до конца и не ясно, потому уместно будет потом обратиться к археологу-специалисту[220]. Мысль об их тюркской принадлежности побудила И.Г. Добродомова объяснить и их племенное название из тюркского (чувашско-булгарского) tüürik, варианта к türk[221] Но все-таки при этом мы как минимум теряем перспективную связь тоурси и тиверьци, которая заслуживает дальнейшего осмысления. Роль тюркского и даже, возможно, булгарского вполне сводится к посредству, которое могло выглядеть как: *tur-rus– (*Ταυρο-ρως) →
*tyvyrs – тиверьци (исход вторично осмыслен как славянский суффикс). В результате мы вновь возвращаемся к нашим исходным формам *tur– и *rus-, которые обе небезразличны для нашей Руси и к тому же так связаны между собой – гораздо теснее, чем это можно представить себе в наше время. Грубость военных обычаев, морские набеги на Византию, близость мест проживания – все это накрепко роднит тавров и понтийских росов в представлениях византийцев уже в IХ веке[222]. От них еще далеко до исторической Руси, с той разницей, что поначалу было одинаково до нее далеко – и от «тавров», и от «росов». собственно говоря, и в последующие века на византийском Юге едва ли не более стабильна тенденция переносить на днепровскую Русь имя тавров и тавро-скифов. Важно не приуменьшать возможности того, что помимо этих последних литературных форм на северных побережьях Черного моря жили местные обиходные варианты или – вариант. Из наших наблюдений вытекает, что реально им могла быть форма *tur-. С юга же неуклонно ширилась и входила в обиход форма *rus-, откуда в конце концов и утвердилась Русь, название, понятие и самосознание, за ними стоящее. Зрел и другой вариант, который не состоялся. Сейчас для нас, может быть, важнее всего, что он тоже зрел на ранее цивилизованном Юге, а не на отсталой северной окраине, – вот что, пожалуй, самое важное, как дополнительный аргумент этого главного направления – с Юга на Север, а не наоборот. Второй вариант (
