— Ну и что вы поняли? — отвлек меня от раздумий голос Лиссандры.
— А что тут понимать? — отозвалась Йена, тряхнув светлой челкой. — Этель влюбилась в какого-то высокородного эльфа.
— Вот именно! Влюбилась! — многозначительно подтвердила Лисса и мечтательно закатила фиолетовые глаза.
Да, опять подумала я. Ох уж эти наши глаза… Точнее, их цвет! Все началось триста лет назад, с тех пор как наш предок женился на эльфийке, которая через год умерла при родах, успев что-то шепнуть над своей дочерью. Как оказалось, ее дар заключался в необычном цвете глаз, чтобы все понимали, чья это дочь! Вот после этого в нашей семье все девочки рождаются с глазами необычного для людей оттенка. Ну и мы не стали исключением! У Этель — глаза оттенка сочной зеленой травы, Лиссандра обладает глазами цвета ночных фиалок, а у ее родной сестры Латты очи имеют оттенок светлого аметиста. Йена смотрит на мир глазами разного цвета: левый имеет цвет весенней зелени, а правый — чистого голубого неба в жаркий день. Мои очи — желтые, как смола эльфийских сосен, которую зимой с риском для жизни добывают смельчаки, а потом продают эти прозрачные «камушки» ювелирам, делающим из них потрясающие по красоте дорогие украшения. В Норуссии очень ценится алатырь-камень. Ну а моя родная сестра Тинара глядит на мир глазами глубокого оттенка сверкающего серебра.
— Нилия, — потрясла меня за плечо Йена, — еще раз спрашиваю! Ты с нами?
— Я?.. Нуда… наверное, — промямлила я.
— И куда же мы собрались? — В голосе Лиссы явно проскальзывала издевка.
— Каюсь, прослушала, — повинилась я.
— И о чем ты сегодня все думаешь? — осведомилась Йена.
— Об Этель. Точнее, о том, как ее с эльфом поженить! — не моргнув глазом солгала я.
— А мы тут о чем толкуем?! — возмутилась Лиссандра.
Я пожала плечами:
— Ну, собственно, в нас ведь тоже есть доля эльфийской крови. Именно об этом говорит приставка «мир» перед фамилией.
— Ну а мы о чем?
— Вот, вот эльфов и тянет к нам!
— Хм… Как только слышат нашу фамилию мир Лоо’Эльтариус, так и падают на колени, — не удержалась я.
— Не шути так! Сама же знаешь, кем была первая и единственная эльфийка в нашем роду! — напомнила Лисса.
Ага! Знаю! Кто же из нас не знает?! Та, самая первая, которая дар цвета передала, была дочерью тогдашнего Владыки Сверкающего Дола. А так как эльфы живут дольше людей, то в наш век правит ими сын того Владыки, а значит, брат нашей эльфийки. Вот поэтому у эльфа, услышавшего нашу фамилию, лицо перекосит так, словно он съел ведро болотной ягоды, потому что мы носим ту же фамилию, что и их Правитель.
— Ну так что? — опять отвлекла меня Лиссандра. — Ты с нами или нет?
— Да с вами я, с вами… куда же я без вас?
— То есть ты на все согласна?
— Да-да, согласна!
— Точно-точно? — переспросила Йена и как-то хитро переглянулась с Лиссой.
— Да ладно уже! Что я пропустила? Что вы задумали?
— Мы решили помочь Этель выйти замуж за этого высокородного эльфа! — провозгласила Лиссандра.
— Я это уже поняла! Что делать будем?
— Что делать? Что делать? — передразнила Лисса и снова переглянулась с Йеной.
— Неужели не поняла, что есть только один вариант, — сказала та, поймав взгляд Лиссы.
Я задумалась, но ничего не придумала и пожала плечами, а Йена продолжила:
— Мы на свадьбу подарим Этель и эльфу то, что перворожденные потеряли триста лет назад!
Я широко раскрыла глаза, догадавшись, что задумали девочки, замотала головой и наконец выговорила:
— Нет! Нет! И еще раз нет!
Вернуть один из трех Символов власти эльфов, который унесла с собой наша принцесса. Все бы ничего, но считается, что венец утерян. А вот где он… хм…
— Как это нет? Ты что? Не желаешь счастья Этель? — уперла руки в бока Лисса.
— Вы не хуже меня знаете, где он находится! — откликнулась я.
— И что? Ты испугалась?
— Я?! Не-э-эт… Вы… да вы… Ох, Луана, да о чем вы вообще?
— О счастье Этель! — ехидно напомнила Йена.
И обе воззрились на меня в притворном возмущении.
— Вы хоть понимаете, что собираетесь сделать? — попыталась отговорить девочек я.
— А то! Как же!
— Ну и? Поясните, пожалуйста!
— Надо всего-то: раскопать могилу и снять венец с трупа… — начала Йена.
