Не обращая внимания на слова Лины, Рис продолжал что-то царапать на листе бумаги.
— Три раза, Рис, — промолвила она. — Я спою эту арию три раза, дорогой.
Бросив перо, Рис резко встал с табурета.
— Пожалуй, мне сегодня все равно не дадут работать, — саркастическим тоном промолвил он. — Я согласен поехать с тобой. Ты уже приказала заложить экипаж?
— У меня не было такой возможности, ведь Лика нигде нет. У Риса были проблемы с прислугой. Люди нанимались к нему, но задерживались в доме недолго. Единственным старожилом в особняке был дворецкий Лик, однако и тот не часто баловал Риса своим присутствием.
— Черт побери, — пробормотал Рис, направляясь к двери.
Подождав, когда он отойдет подальше, Лина изящным движением руки смахнула с пианино ноты, и они свалились на кучу бумаг.
— Я иду, ми-и-и-илый! — звонко пропела она с переливами, тремоло и вибрато.
Лина давно уже поняла, что сама она ничего не значила для Риса Годуина. Ее аппетитное пышное тело и игривые глазки, которые когда-то сводили с ума Харви Битла, слишком мало интересовали графа. Проживая в комнате его жены, она чувствовала себя нянькой Риса.
Конечно же, Риса всего лишь привлекал ее голос. Услышав в оперном театре, как она поет, Рис захотел, чтобы Лина жила в его доме. Она кляла себя за то, что была слепа и не поняла этого сразу.
Лину подвела ее шотландская практичность. Она всегда полагала, что хороший голос является приманкой, средством затащить мужчину в свою постель. Но граф оказался крепким орешком. Его ласки были приятны Лине, но они длились очень недолго. Рис постоянно куда-то спешил, не заботясь о том, доставил он удовольствие своей любовнице или нет.
Следуя за графом, Лина оступилась и увязла в одном из бумажных сугробов, но, раскидав ногами кипы рукописей, поспешила дальше.
Мадам Рок владела на Бонд-стрит, 112, большим магазином и мастерской. Это было роскошное элегантное заведение. Переступая его порог, Лина затаила дыхание. Больше всего на свете ей нравился тонкий изысканный аромат, исходивший от шелковых драпировок его просторных помещений. Это был запах богатства, настоящей французской моды, дорогих духов. Так обычно пахло от дам, не скупившихся заказывать по три шляпки к одному наряду или по три наряда к любимой шляпке, по пять раз на дню менявших свои туалеты.
Интерьер вестибюля походил на будуар с оборками из нежно-желтого шелка, обставленный туалетными столиками. Стены были задрапированы той же тканью. На спинке одного из стульев небрежно висело роскошное вечернее платье. Казалось, что в помещение вот-вот войдет светская красавица и наденет его, чтобы отправиться на бал. Мадам Рок заманивала клиенток тем, что выставляла напоказ свои новые модели. Увидев их, дамы заказывали себе наряды по выбранному образцу.
Оказавшись в окружении оживленных дам, пришедших сюда обновить свой гардероб, Рис почувствовал себя инородным телом. Сегодня он выглядел особенно неряшливо. Давно не стриженные волосы Риса свисали сосульками на воротник сюртука. Выступавшая вперед нижняя губа придавала ему недовольный, брезгливый вид. Однако для мадам Рок имел значение прежде всего титул ее клиента, поэтому граф Годуин никогда не ждал своей очереди. Вместе со спутницей он уверенным шагом сразу же проследовал в примерочную. На это и рассчитывала Лина, ведь когда она появлялась здесь одна, то ей чаще всего приходилось долго просиживать в вестибюле.
Мадам Рок незамедлительно вышла к клиентам. Она суетилась, заискивая перед Рисом, и была похожа на маленького взъерошенного воробья, с громким чириканьем порхающего вокруг ястреба. Лина с презрением подумала, что если бы хозяйка магазина не была такой дурой, то давно заметила бы, как сильно ее болтовня раздражает графа. Мадам Рок надо было вежливо поздороваться со спутницей Риса, а не демонстрировать ей так явно свое пренебрежение, тем более что она хотела добиться расположения графа. Такое поведение выглядело просто глупо.
Впрочем, Лина готова была мириться с этим. В Лондоне работало достаточно много модисток, которые были рады обслужить любовницу графа Годуина, платившего тысячи фунтов за ее наряды, но Лину задевало за живое, что мадам Рок смотрела на нее как на пустое место. Лина считала, что заслуживала уважения, поскольку жила с богатым аристократом.
