Подробно обо все этом мы будем говорить при описании города Парижа.
Наше пребывание в Марселе после карантина я использовал также для изучения букв французского алфавита и их произношения. Надо сказать, что в Марселе проживает много христиан из Египта и аш-Шама, уехавших вместе с французами, когда те уходили из Египта. Все они одеваются на французский манер. Мусульмане, уехавшие с французами, встречаются редко. Некоторые из них умерли, другие — упаси нас Господь — приняли христианство, особенно грузинские и черкесские мамлюки и женщины, увезенные французами в молодом возрасте. Я встретил одну старую женщину, сохранившую свою веру. Из числа крестившихся — человек по имени ‘Абд ал-‘Ал. Говорят, что французы в бытность свою в Египте назначили его на должность аги янычар{101} и, когда они уходили, он последовал за ними. Пятнадцать лет оставался мусульманином, а потом — упаси Аллах — крестился по причине женитьбы на христианке. А вскоре умер.
Говорят, что слышали, как перед смертью он сказал: «Спаси меня, о Посланник Аллаха!» Быть может, ему было даровано спасение, и он вернулся в ислам. Якобы он еще говорил: «Слава Аллаху, толк мой — ханифизм, Аллах — мой господь, а сын Амины — мой Пророк»{102}.
Я встречался с его двумя сыновьями и дочерью, приехавшими в Египет, все они — христиане. Один из сыновей преподает сейчас в школе Абу За‘бал{103}.
Мне рассказывали также, что генерал-аншеф Мену, принявший командование французскими войсками в Египте после убийства генерала Клебера{104}, перешел в ислам, как видно, притворно, взял себе имя ‘Абдаллах и женился на дочери одного из шарифов{105} города Рашид. А когда французы уходили, увез жену с собой. Вернувшись же во Францию, снова обратился в христианство и сменил чалму на шляпу. Жена его оставалась мусульманкой. Когда она родила сына, муж хотел окрестить ребенка, но жена воспротивилась, сказав: «Я не разрешу крестить сына и не отдам его в ложную веру». Муж ей на это ответил: «Все веры истинны, у всех один смысл — делать добро». Но ее это не убедило. Тогда муж сказал: «Так гласит Коран, а ты мусульманка и должна верить Книге своего Пророка». Потом послал за бароном де Саси{106}, самым сведущим из франков в арабском языке и умеющим читать Коран, и сказал жене: «Спроси его». Она спросила, и де Саси ответил: «В Коране есть слова Всевышнего: „Поистине, те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане и сабии, которые уверовали в Аллаха и в последний день и творили благое, — им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны“»{107}. Эти доводы убедили ее, и она разрешила окрестить сына. Дело, как говорят, кончилось тем, что и сама она приняла христианство и умерла неверной.
Любая вера, за исключением ислама, неистинна, потому что она — заблуждение.
Из египтян я встретил в Марселе одного человека, одетого в европейское платье, по имени Мухаммад. Он бегло говорит на других языках, но по-арабски знает лишь немногие слова. Я спросил его, откуда он родом, он ответил, что из Асйута, из асйутских шарифов. Отца его, одного из знатных людей города, звали ас-Саййид ‘Абд ар-Рахим, а мать — Мас‘уда или что-то в этом роде. Французы похитили его ребенком. Он сказал, что остался мусульманином, а из формул веры помнит: Аллах един; Мухаммад его Посланник; Аллах Великодушен! Удивительно, но после этих слов я проникся к нему симпатией. В его лице действительно угадывались черты асйутских шарифов. Если верить его словам, он из потомков сиди{108} Хариза, сына сиди Абу ал-Касима ат-Тахтави. А шарифы Тахты из потомков сиди Йахйа, сына ал-кутб ар-раббани{109} сиди Абу ал-Касима. У него есть и третий сын по имени сиди ‘Али ал-Басир, потомки которого живут на острове Шандавил{110}. Высокая репутация Абу ал-Касима ат-Тахтави известна всем знающим его, хотя сиди ‘Абд ал-Ваххаб аш-Ша‘рани{111} и не упомянул его в «ат-Табакат». Многие шарифы в странах Османской империи возводят свою родословную к упомянутому сиди Харизу.
Еще я видел в Марселе игру, называемую «спектакль», весьма удивительную. Ее трудно описать, чтобы понять, что это такое, надо ее видеть своими глазами. Мы упомянем о ней в рассказе о Париже. Всего мы провели в Марселе пятьдесят дней, а затем отправились в Париж.
