— Попалась, сучка? — злорадно сказал он, сграбастывая ее за роскошные локоны.
Она снова вскрикнула и схватилась за его руку.
— Пусти! — сказала она. В голосе послышались слезы.
— Я думаю, мы поднимемся ко мне в номер и там позабавимся, шлюха! — сказал рыцарь, расплываясь в самодовольной улыбе и приподымая ее за волосы.
Девушка заплакала. По мне, это совсем не по-рыцарски. Настоящий рыцарь кинулся бы ее защищать, и однозначно не вел бы себя, как ублюдок, чего не скажешь об этом экземпляре. Я хоть благородным рыцарем себя не считал, но вот поступить, как они, мне внезапно ну, очень захотелось! То есть, вломить обидчику и спасти прекрасную даму.
Посему, поднявшись так, что стул с грохотом отлетел в сторону, я встал из-за стола, держа у руке тарелочку с орешками. На мне была легкая белая рубашка, кожаные узкие штаны, мягкие невысокие сапоги.
У меня — глаза цвета голубого неба, но когда-то мне говорили, что они меняют цвет, когда я начинаю злиться. Сейчас, я думаю, они были цвета бушующего моря. Коротко стриженые волосы цвета коры клена, нос картошкой (по мне, слишком большой и мясистый, хотя говорили, что я драматизирую и преувеличиваю). Рост выше среднего, телосложение — худощавый. Мышцы были четко очерчены, но не торчали, как у какого-нибудь качка-рыцаря, у которого только морда лица не накачана.
— Сопля в консервной банке, отпусти девушку, — низким голосом, в котором слышались шипящие звуки, заявил я.
Рыцарь перестал тащить девушку наверх, и повернул голову в мою сторону.
— Ты что-то вякнул? — удивленно спросил он.
— Я сказал: отпусти девушку, — я улыбнулся, подходя ближе.
— А то, что будет, выкидыш?
Мне очень не нравится, кода начинают обвинять или оскорблять моих родителей. Особенно вот так.
Я накрыл своей ладонью его руку, которая держала за волосы девушку, и сжал ее до хруста.
— А то… — я дождался, когда волосы девушки освободились, ударил раскрытой ладонью его в грудь.
Если бы не доспехи, я бы проломил ему грудную клетку, а так он отлетел всего на два метра, ударился головой и спиной о стену, и сполз на пол.
— Давайте, я вам помогу! — я протянул руку девушке, которая, все еще сидя на полу, поправляла волосы на голове.
— Угу, спасибо, — шмыгнув носом, сказала она. — Я пальцы на ноге ушибла.
В ее голосе звучала детская обида (совсем еще ребенок! Дитя!)
— Садись за столик, — аккуратно, подводя ее к ближайшему столу, стоящему в трех метрах от входа, я усадил ее на стул.
Так, наверное, нужно податься в рыцари! Эх, как приятно! Благородный рыцарь опустился на колени перед прекрасной дамой и аккуратно растирает ей пальцы ноги через мягкую замшу сапожки, а она смотрит на него глазами, полными благодарности! Идиллия, елки-бревна! Но такие моменты, как всегда, портит что-нибудь эдакое…! Звон мечей, например, как в данном случае!
— Ой, Терен! — она подхватилась, вырвав ногу у меня из рук, и, прихрамывая, побежала к двери.
— Ну, щас я им! — раненым зверем взревел я, направляясь за нею. Что за беда, ведь я только хотел поинтересоваться ее именем!
Когда мы просочились на улицу, просочились, потому что выбегали одновременно, — два рыцаря теснили Терена, и уже почти прижали его к деревянному забору, который окружал трактир. Тоже мне, рыцари, — вдвоем на одного! Парень умело отбивался, но уже выдохся, а на доспехе появились новые вмятины.
— А может, вы по одному? — громко задал я вопрос.
— Закрой рот, чернь!
Только теперь я обратил внимание, почему друзья ноламнийского рыцаря до сих пор ему не помогли. Да потому, что у каждого рыцаря было по оруженосцу и по двое слуг, итого, — двенадцать вооруженных людей. И вот один из этих оруженосцев мне и затыкал рот.
— Иди проспись, помойный жук! — еще больше обозлился я. Мало того, что отвлекают от ухаживания за девушкой, так еще и хотят ее друга прикончить, и делают это подлым образом у всех на глазах. Или мне кажется, или сейчас будет много крови, поломанных конечностей и прочих частей тела.
— Ты покойник, слизень! — оруженосец в несколько прыжков преодолел расстояние около семи метров и сделал выпад, пытаясь проткнуть меня на месте.
