– Подозрительное какое-то место… – проворчала Лола. – И опять же, не вижу я никакого ресторана…
Действительно, в этом дворике были вывески мастерской стеклодува, художественной галереи, книжного магазина и антикварного салона. Ресторана не наблюдалось.
– Пойдем отсюда! – снова начала Лола.
Тут Леня увидел в глубине двора небольшой грузовичок, за которым виднелась еще одна дверь.
Обойдя грузовичок, он обнаружил над этой дверью деревянную вывеску, на которой был нарисован улыбающийся барашек, удивительно похожий на Пушкина, и виноградные грозди, обвивающие кривые буквы названия.
– Вот же он – ресторан «Хачапури»! – сообщил Леня с победным видом.
– Ну и дыра, должно быть! – проворчала Лола. – Не могла она, что ли, назначить встречу в каком-нибудь приличном ресторане…
Просторный сводчатый зал с грубыми кирпичными стенами и простыми деревянными столами был пуст. Видимо, здесь только ожидали первых посетителей. В открытой кухне распоряжался повар, рослый бритоголовый кавказец с окладистой иссиня-черной бородой, рядом с ним суетился молоденький подручный, старательно раскатывал на большом столе тесто.
Навстречу посетителям вышла симпатичная приветливая официантка.
– Вас двое? – спросила она. – Можете располагаться где хотите, пока, как видите, все столики свободны…
– Нас уже должны ждать, – ответил Маркиз, удивленно оглядывая зал.
Камиллы в нем не было.
– Ах, это, наверное, та женщина… – официантка улыбнулась, – пойдемте, я вас к ней провожу.
Она провела их в дальний конец зала, где обнаружилась сводчатая арка, ведущая в другое помещение, гораздо меньше первого. Здесь стояли только два небольших стола, и за одним из них сидела Камилла. Она была одета в бирюзовую шелковую блузку, жакет в тон блузки висел на спинке стула.
– Забилась в самый угол, как крыса… – прошипела Лола, однако так тихо, что расслышал ее только Маркиз.
Леня строго взглянул на свою напарницу, и та обиженно замолчала.
Леня поздоровался с заказчицей, и они с Лолой сели за стол.
– Вы опаздываете! – строго проговорила Камилла.
– Ага, опаздываем! – взвилась Лола. – Скажите спасибо, что мы вообще нашли эту крысиную нору! Неужели нельзя было…
Маркиз под столом наступил ей на ногу, и Лола угрюмо замолчала.
– Зато здесь безопасно! – ответила ей Камилла и повернулась к Маркизу: – Что вам удалось выяснить?
Леня выразительно взглянул на официантку и проговорил:
– Я, пожалуй, выпью кофе. У вас ведь варят кофе по-восточному?
– Разумеется! – Официантка улыбнулась. – И очень хорошо варят. И советую вам попробовать наши хачапури по-имеретински. Это наше фирменное блюдо.
– Непременно! – Леня в свою очередь улыбнулся официантке.
– Лично я не ем мучного! – мрачно отрезала Лола. – Мне – только эспрессо, без сахара.
Есть хотелось, но в присутствии этой заразы Камиллы Лола решила не есть, все равно пища не впрок пойдет.
– Я, пожалуй, тоже ограничусь чашкой капучино, – неожиданно поддержала ее Камилла. – У меня совершенно нет аппетита.
Официантка исчезла, но меньше чем через минуту вернулась, положив перед клиентами книжечки меню.
– Итак, что вам удалось узнать? – проговорила Камилла, как только официантка отошла от стола.
– Многое, – Маркиз строго взглянул на Камиллу. – Думаю, вы помните Ивана Валерьяновича Сереброва?
– Сереброва? – переспросила Камилла и принялась комкать в руках салфетку. – При чем здесь Серебров?
– Я так и знал, что вы вспомните, – Леня пока что держался в рамках, – да вы никогда и не забывали. Понимаю, что такую трагедию забыть невозможно.
– Ну да, была настоящая трагедия, но это случилось больше десяти лет назад! – неохотно заговорила Камилла. – И я не понимаю, как это касается…
– Послушайте, Камилла, вы – женщина неглупая, так давайте уже не будем ходить вокруг да около. Вы наняли меня…
– Я наняла вас узнать, кем был убит Валентин Горбушин, а вы…
– А я точно знаю, что убила его дочка Ивана Сереброва. И перед смертью напомнила ему про отца.
Лола, наблюдавшая за развитием беседы, увидела, что Камилла вздрогнула. Но тут же овладела собой.
– Вы сказали, что Валентин Горбушин приезжал к вам незадолго до смерти. Приезжал он посоветоваться, что делать, потому что срок заключения Сереброва подходил к концу, и он, вопреки вашим надеждам, не умер на зоне, а выжил, что удивительно, но бывает. И Горбушин боялся за свою жизнь, или же его мучила совесть.
