Мужчина осторожно пошел вперед, внимательно смотря по сторонам. Меньше всего он желал, чтобы грядущие неприятности, а он знал, что они не заставят себя долго ждать, захватили его врасплох. Колючки, цепляясь за плащ, замедляли ходьбу.
Вскоре дорога вовсе исчезла, скрывшись под ковром буйной растительности. Дарвей посмотрел на высящиеся вокруг него деревья и осознал, что оказался в настоящем лесу. Чтобы попасть к копям, ему нужно было пройти сквозь него и подняться на холм.
Дарвей достал нож и словно тень заскользил между деревьев. Он умел мягко, неслышно ступать, и тешил себя надеждой, что если он не слышит собственных шагов, то и другим они не слышны. Лес был смешанный: попадались липы, клены, топали, иногда даже дубы. На песчаном пригорке прочно обосновался десяток елей.
- Как мало нужно времени, чтобы природа стерла человеческие следы... Где былая дорога, торговые посты, селения рабочих? Раньше здесь кипела жизнь, а теперь ничего не напоминает о ней. Даже заржавленного гвоздя не найти, - вздохнул монах. - Даже Габельн, этот огромный город, будет поглощен природой, как только его оставят люди. Его занесет землей, ветер источит и обрушит каменные своды, на них вырастут деревья. Все рождается, растет и умирает... Вот как этот ясень.
Его взгляд задержался на дереве, повалившемся от старости.
Где-то высоко над головой Дарвея зачирикала птичка. Лес освободился из оков сковавшего его страха и зажил своей обычной жизнью.
- Такое впечатление, что я, сам того не замечая, пересек невидимую границу, - заметил мужчина. - Здесь даже небо светлее. Возможно, Гаер ошибся, и вокруг озерного города не одно поле, а два?
Через два часа он был уже в гуще леса. Монаха снова стала беспокоить рука. Он сделал небольшой привал и с огорчением обнаружил, что уже почти зажившая рана начала опять гноится. А целебное зелье закончилось еще два дня назад. Дарвей кое-как промыл рану, в сердцах проклиная ржавый крюк, послужившей ей причиной.
И тут мужчина услышал крик о помощи.
- Неужели опять разбойники? - удивился Дарвей. - Здесь? Да кого же им в этой глуши грабить?
- Ай! Нет-нет! Я не собрался вас трогать! Не надо!
- Не лес, а проходной двор какой-то... - проворчал монах, поспешно меняя повязку и вооружаясь. - Неужели снова придется спасать кого-то?
Нет, это были не разбойники.
На большом, раскидистом клене сидел юноша, крепко вцепившись в ветку разодранными в кровь пальцами, и с ужасом смотрел вниз. У него была очень уважительная причина для страха - у корней дерева его поджидал разъяренный кабан. Он угрожающе щелкал огромными клыками, на которых уже выступила пена, топорщил загривок, и то и дело бросался на ствол, желая добраться до обидчика.
Свиньи миролюбивые животные, но только не в том случае, когда идет речь о безопасности их потомства. А возле клена крутилась свинья с десятком маленьких, похожих на полосатые бочонки поросят.
Дарвей трезво оценил ситуацию. Если он не отгонит кабана, то тот заморит юношу голодом. Эти животные не только злопамятны, но и умны. Когда кабану надоест бросаться на дерево, он сделает вид, что ушел, а сам спрячется в ближайших кустах. Он подождет, пока человек спустится с клена и отойдет от него хотя бы на пару шагов. А потом выскочит из укрытия и сполна рассчитается с обидчиком.
Но вопрос не в том, убьет кабан парня или нет, а в том, нужно ли это Дарвею.
- Если я его спасу, это может привести к новым неприятностям. Задержка в пути, особенно когда до цели осталось так мало - это совершенно лишнее.
Он вглядывался в перепуганное лицо юноши, пытаясь понять, что тот из себя представляет. Молодой человек обладал приятной, располагающей к себе наружностью. У него были светлые, практически белые волосы и синие глаза. Он был очень бледен, но исходя из ситуации, в этом не было ничего удивительного.
- Ну что тебе от меня надо?! - воскликнул он с отчаянием. - Крови моей хочешь, а ведь я не трогал твоих поросят, пропадай они пропадом. Не знаю, с чего они начали визжать. Может у них просто дурное настроение?
