"Таймс" нащупал стул и сел.
По-видимому, "язык жестов" универсален: желание и отвращение, влечение и антипатия, напряженность и спокойствие. Возможно, это были хорошие актеры. Сцены менялись: коридор, что-то вроде ангара, где, как корреспондент понял, находился космический корабль, аудитория. Были и другие существа: они беседовали и работали, говорили с человеком в зеленой тунике, и всегда было ясно, что происходит или что они чувствуют.
Они говорили на плавно звучавшем языке, с множеством коротких гласных, с меняющейся тональностью, жестикулируя в пылу разговора, причем их руки двигались, как-то странно запаздывая, не то чтобы медленно, но как-то расслабленно.
"Таймс" не обращал внимания на речь, но эта странность движений возбудила его интерес. Что-то было и в их походке... Усилием воли он заставил себя отвлечься от сюжета и сосредоточиться на их физическом облике. Каштановые шелковистые волосы у всех одинаково коротко подстрижены, различие в цвете глаз ясно заметно, благодаря большой величине радужных оболочек; круглые глаза широко поставлены на заостренных светло-коричневых лицах. Их шеи и плечи выдают необычную для человека силу, но запястья узкие, а пальцы длинные, тонкие и нежные. Как будто пальцев у них больше, чем у людей.
Рядом с ним все время слышалось жужжание машины и чье-то бормотание. Он оторвался от пересчитывания пальцев и огляделся. Около него сидел внимательный и сосредоточенный человек в наушниках. С экрана доносились звуки чужого языка. Человек резко щелкал переключателем на ящике, бормотал слово-другое в маленький ручной микрофон и с нервной торопливостью опять щелкал переключателем.
Машина была, по всей видимости, автоматическим переводчиком, переводившим прямо с голоса, а бормотавший человек - лингвистом, который пополнял ее словарный запас. Около самого экрана что-то записывали двое других лингвистов.
"Таймс" вспомнил сенатора, который расхаживал по наблюдательному пункту и репетировал приветственную речь. Значит, эта речь не будет лишь пустой формальностью, как он раньше думал, она будет переведена машиной, и пришельцы поймут ее.
На другой стороне светящегося окна - стереоэкрана высокий герой в зеленой тунике разговаривал с пилотом в серой форме. Они стояли в ярко освещенном канареечно-желтом отсеке управления космического корабля.
"Таймс" решил проследить за развитием сюжета. Его заинтересовала судьба героя, он ему нравился. Возможно, это было следствием хорошей игры. Ведь секрет успеха актера отчасти состоит в умении завоевать симпатии аудитории, а этот актер, видимо, мог быть театральным кумиром всех солнечных систем.
Сдержанная напряженность, выдающая себя в судорожных движениях рук, слишком быстрый ответ на вопрос. Одетый в форму, ничего не подозревая, повернулся спиной, решая какую-то задачу на карте, покрытой светящимися красными точками; в его движениях была та же плавно-медлительная грация, что и у всех других, будто все они двигались под водой или в замедленной съемке. Герой смотрел на выключатель на панели, придвигаясь к нему все ближе и рассеянно разговаривая; сопровождающая музыка приближалась и нарастала редкими аккордами, передававшими напряжение.
Лицо существа, глядящего на выключатель, было дано крупным планом, и "Таймс" заметил, что уши его представляют правильные полукруги, без ушных отверстий. Одетый в форму что-то ответил озабоченным, глубоким голосом. Он был по-прежнему виден со спины. Тот, другой, взглянул на выключатель, придвинулся к нему, продолжая небрежно разговаривать; выключатель приближался все ближе и ближе. Он уже был в пределах досягаемости, заполнил собой весь экран. Показалась рука того, первого, быстро метнулась вперед, легла на выключатель.
Послышался резкий хлопок, и рука разжалась, скрючившись от боли. Последним, что герой увидел, подняв глаза, был стоящий возле него пилот в форме, неподвижный, застывший в том же положении, в каком он повернулся и выстрелил, оружие крепко сжато в руке. Расширившимися глазами пилот наблюдал, как человек в зеленой тунике зашатался и упал.
