О том, что он может разделить судьбу пропавших разведчиков, Редрик тоже не думал. Конечно, нет, он выполнит задание — и вернется, непременно вернется. Главное, чтобы не задержаться там слишком надолго и успеть к Новому году. Эйно бы, конечно, рассмеялся — и с каких это пор Ред стал соблюдать всяческие условности, Новый год ему подавай, и чтобы вовремя! Но дело было совсем не в самом празднике…
Трамвай мягко двигался вперед, мимо пролетали высотные дома, в окнах зажглись огни — люди пришли домой после рабочего дня и стояния в очередях: увы, не только водку, но и самые нужные продукты теперь было не купить без выстаивания длинных «хвостов».
Огоньки в окнах, огни встречных машин — все это сейчас сливалось для Редрика во что-то монотонное и успокаивающее. Рядом кто-то ругался, кто-то говорил о политике, поминая громкие фамилии; он не слушал, занятый своими мыслями — и приятными, и тревожными.
Седьмая остановка. Значит, на следующей.
Он стал протискиваться к выходу. Ну, да, вот оно — здание, точь-в-точь напоминавшее дом, где размещалась его самая необычная контора в городе.
Глава 4
Серьезный разговор
Санкт-Петербург,
наши дни
Утро, казалось, занимается очень неохотно. Солнце уже слегка осветило край невидимого за домами горизонта, но все равно на проспекте было тихо и сумрачно. Над землей стелился туман, машины ехали только с зажженными фарами, а прохожих на улице было очень немного. И каждый старался потеплее закутаться, и пробежать расстояние до остановки транспорта как можно скорей. При этом некоторые еще и умудрялись спать на ходу.
Ника тоже почувствовала сырость и утренний дубак. Да и Эрик, хотя и выглядел так, будто ему все нипочем, проворчал:
— Что-то тут погода меняется…
Оно и верно. Ночью, когда он и Ника шли на кладбище, было довольно тепло. Холодать стало только в тот момент… а, кстати, когда именно? А когда они вышли к станции «Парк Победы» — тогда и стало. Интересно, теперь погода зависит от района города?
Прежде Ника никогда не задалась бы таким вопросом. Но теперь она высказала его вслух. Эрик промолчал, глядя куда-то в сторону.
Может, надо было подождать открытия метро? Правда, народу было бы немного, и, соответственно, пробираться под барьером, без жетона, оказалось бы очень затруднительно. Но Ника и не в таких переделках бывала. В конце концов, ну возьмут их менты — а дальше что? Ментам нужны алкаши при деньгах, а с Ники взять все равно совершенно нечего. Подержат — и отпустят, катись на все четыре стороны.
А вот теперь приходилось идти через белесую от тумана огромную площадь, где в центре смутно угадывались очертания памятника: человек простер руку, указуя на проспект имени самого себя.
— Нам не так далеко, — сказала Ника, чтобы подбодрить сотоварища. — Вон там, справа от второго памятника. — И она, подражая жесту Ильича, показала куда-то в туманную даль. — Пошли в переход.
Они стали спускаться по ступенькам под землю. Почему-то к Нике вернулись прежние тревожные ощущения — переход уходил куда-то вдаль, и ей вдруг показалось, что среди этих стен из серо-фиолетового камня ей придется блуждать вечность. Переходы, галереи, колонны — все было каким-то перекошенным, ненатуральным.
Она испуганно обернулась — Эрик следовал за ней, все так же неторопливо и размеренно, как всегда.
— Слушай, пойдем отсюда, — почти просительно сказала она.
— Ну, так тебе виднее, куда идти, — пробормотал он. — Я же не знаю, в какой стороне дом, где живет Алиен.
— Помню, — произнесла Ника. — Я помню. Сейчас по переходу — направо, а потом — через дома.
Но, даже когда они прошли через переход и оставили проспект слева, неприятные ощущения не исчезли. Все те же серо-фиолетовые перекошенные стены, только теперь они были видны сквозь туман — вот и вся разница. Она готова была признать, что заблудилась и не помнит, где живет Алиен, но это было бы неправильно! Сколько раз она там бывала — и ничего.
Ей неожиданно показалось, что в этом тумане придется идти всегда — выхода уже не будет.
Конечно, Ника не помнила номера дома и квартиры — достаточно было знать код, а все остальное она, как и многие подобные безалаберные натуры, помнила визуально.
