— Сыр, ты меня вообще слышишь? — донёсся голос Люции. — Ты чего, рогатый, совсем слух потерял? Сейчас я тебе уши-то прочищу!
Демон встряхнул головой, отгоняя лишние мысли прочь. Коротко обронил:
— Самоубийца у меня. Пошли, прогуляемся.
— А-а, работы подкинули, — понимающе протянула Люция. — Ну, идём.
Они быстро накинули обычную, неброскую людскую одежду: джинсы и футболки, а поверх — кожаные плащи. Как раз по осенней погоде. Межсезонье.
Ей плащ подходил, чтобы прятать пушистые крылья и скрывать от чужих глаз два коротких клинка на поясе. На демоне же свободный плащ маскировал костяные наросты на спине, груди, мелкие рога под капюшоном и роговые шипы на плечах. На поясе его свободно висели старые огненные перчатки на случай серьёзной схватки. Хвоста у Саркона не было, проблем с этим не возникало. Рога свободно прятались под шляпой, если капюшон был неуместен. Крылья отсутствовали — полный порядок.
Оба вышли на улицу и неспешно побрели по закоулкам, блуждая в самых тёмных местах в поисках выхода одного из источников сил. Ничего такого по дороге не попалось и постепенно они приближались ко двору, где покончила с жизнью десятиклассница Татьяна — ещё одна потерявшаяся душа мира Чистилища.
Межмирье лучше видно там, где меньше источников света. Миры двигаются постоянно, точка перехода всегда создаётся в разных местах, генерируемая двумя мирами. Энрофом и «Потусторонним». Место выхода всегда известно лишь приблизительно, его, скорее, почувствуешь, чем увидишь.
Центр города сиял, как разноцветная ёлка. Там нечисть и демоны легализованы, работают по договору. Здесь же, на периферии, чаще всего беснуются без веления. Надо вразумлять или переправлять на первичное место, используя Малое развоплощение. Сложнее приходится с серыми ангелами и магами. Первым сносит крышу, и они начинают убивать людей, воспламененные фанатичным огнём, который никакой договор не волен потушить. Вторые балуются с реальностью с помощью своей силы, неосознанно провоцируя катаклизмы и катастрофы, вызывая их по настроению, по наитию. Спрос с них за это не меньший. Незнание не освобождает от ответственности.
Но какая же всё это мелочь по сравнению со Свободными. Теми, кого уже и людьми-то сложно назвать. Поистине — регуляторы реальности. И что самое страшное — их всё больше и больше.
Помимо основных источников сил — Неба, Преисподней, внутренней человеческой энергетики, магии серых нейтралов, природных стихийников, некромантии, — существуют группы, не подходящие под эти стандарты, обладающие чем-то иным, вроде «Свободных». То ли космос дает силы, то ли сами генерируют с помощью дополнительных «источников питания». В этом никто не может разобраться. Рядовым служителям оставалось только гадать и самим строить разные версии, а вышестоящие всегда отмалчивались.
*Редко употребляемые слова смотрите в авторском приложении.
— Я устала. Пойдём, посидим в кафе, погреемся, — подала голос Люция, плотнее кутаясь в плащ. Погода стояла слякотная, дул пронизывающий ветер. Температура с заходом солнца неумолимо падала, вытягивая из тела последнее тепло холодными щупальцами.
— Земля выкачивает из нас изначальные силы, но это ничего не значит. Надо выполнять работу, — по инерции ответил Саркон, отмечая, что ноги сами ведут на оживлённую, освещённую улицу поближе к забегаловкам.
С каких это пор Люция стала на него влиять?
— Вот поражаюсь тебе. Ты же демон! — воскликнула та как упрёк, хотя для Саркона это служило лишь похвалой. — Откуда такая ответственность? Я вот ангел, хоть и пониженный в должности, да и жутко ленивый. Но всё равно ногой бы не двинула, если бы не приказ Алрониила и награда в качестве увеличения мощи крыльев за доблестную службу — «Ветер туч». Под доблестной службой моё начальство подразумевает соседство с тобой на протяжении всего этого времени. А это, согласись, не простая задача.
— Я и сам не прочь вернуться домой, и восстановить силы в пламени Геенны, — сквозь зубы прошипел демон, сдерживая ответный выпад. — Но стоит продержаться последнюю ночь, чтобы не отводить взгляда от пылающих глаз Сефирота. У нас не понижают, у нас в лучшем случае развоплощают Малым заклинанием или есть что похуже.
