Бом-бом!
События развивались по минутам. Радио Белого Дома освещало обстановку в
столице и передавало обращения правительства РСФСР и депутатов. Так сообщалось о
первой победе команды Президента России – десять боевых машин, находившихся на
Красной площади, перешли на сторону парламента, что стало сильным ударом по ГКЧП:
оказавшиеся под боком танки «противника» были весьма некстати.
Геннадий Бурбулис16 [ Бурбулис Геннадий Эдуардович, в августе 1991 года – советник
Президента РСФСР Б. Н. Ельцина, Государственный секретарь РСФСР] попросил
защитников Дома Советов не бросаться под машины. «Мы должны победить морально», -
сказал он.
Кто-то командовал организацией заграждений: защитники разбивались на сотни и
разворачивали бульдозеры в сторону возможного нападения. Нервы были напряжены до
предела. Час икс неумолимо приближался. Эта ночь должна стать решающей в истории
СССР. Ночь с двадцатого на двадцать первое августа 1991 года.
К Алексу подошел Шурик.
– Слышал?
– Что?
– Говорят, Александр Владимирович приказал охране стрелять без предупреждения в
случае проникновения в здание переодетых в штатское сотрудников госбезопасности.
– Какой Александр Владимирович? – сходу не понял Алекс.
– Руцкой. Вице-президент РСФСР, – с укором произнес Шурик.
Алекс про себя усмехнулся. Долго же они раскачивались. Да здесь, наверное, уже
каждый пятый комитетчик. Как-никак и он сам является сотрудником спецслужб, а уже –
без пяти минут доверенное лицо одного из занимающих высокий пост чиновников,
находящихся в Белом Доме, удачно прошедший тест на лояльность. И ведь не на пустом
месте родился приказ. Ну, медвежью услугу оказал капитан.
* * *
Внутреннее радио передало о движении бронетехники к Краснопресненской
набережной.
* * *
На подходах к зданию парламента появились БТРы. Промедлить, значит,
подчиниться. Ополченцы приступили к действию. В бронемашины полетели булыжники –
части от мостовой. Раздавались крики, шум и гам. Кто-то кинулся под БТР, но, увидев, что
тот и не собирается останавливаться, выскочил прямо из-под колес.
Бронемашины продвигались медленно, дав шанс разъяренной толпе одуматься и
уступить дорогу силе. Никто не хотел отступать, считая, что противник слабее. Защитники
брали количеством, армия – мощью. Противостояние грозило перерасти в кровопролитие.
– Остановите их…
– Нам отступать некуда…
– Мы защищаем свою свободу…
– Насилие не пройдет…
Призывные крики переплетались с матом, выхлопные газы – с перегаром, рев
моторов – с ударами булыжников о броню, лучи прожекторов – с завесой ночной темноты.
Все смешалось в адской пляске на Краснопресненской набережной. Небритые несколько
суток мужчины походили на чертей, бронетехника – на невиданные машины преисподней.
Худощавый парень постарался вскарабкаться на броню, но, не удержавшись, со
стоном рухнул на мостовую.
– Бутылки! – призывно заорали на передовой.
В воздух взметнулись с десяток бутылок с зажигательной смесью, и только одна
достигла цели, воспламенив колесо БТРа, остальные образовали костры на асфальте.
Перед бронемашинами разлеглась целая живая дорога. Одни были пьяны, другие
свято верили в необходимость происходящего. Кто-то, вытянув вперед руки, старался
остановить продвижение техники. Ослепленные идеей защиты демократических
ценностей, люди шли на любые безумства.
Душераздирающий детский плач и последовавший за ним женский крик копьем
пронзили скрежет и рев бронетехники. Люди замерли на мгновение, отрезвленные
голосом материнской боли. Страх, беспомощность и сожаление застыли в их глазах.
Маленькая девочка лет шести, в голубом ситцевом платье сидела на голом асфальте в
полуметре от надвигающейся горы брони и плакала, вытирая пыльными ладонями глаза и
размазывая грязь по щекам. В стороне, на краю толпы, белая, словно полотно, билась в
истерике ее мать, удерживаемая несколькими людьми от попытки броситься под
многотонную махину.
Из БТРа ребенка не могли видеть, и казалось, что в считанные секунды все
закончится.
Алекс летел вперед, расталкивая людей в разные стороны, активно работая кулаками
и локтями, чертыхаясь, перепрыгивая через упавших, острым клинком рассекая толпу.
