Прислушавшись к себе, я понял что проголодался. Совсем хорошо. Значит, иду на поправку. Откинув в сторону одеяло, я попытался встать, но из этой затеи ничего не вышло – удалось лишь сесть и то, голова сразу же немилосердно закружилась. Затошнило. Похоже сотрясение мозга. Осторожно ощупал голову, пальцы наткнулись на плотную повязку покрывавшую всю голову и часть лица. Точно сотрясение. Левая нога туго обмотана окровавленными тряпками от колена до паха. Штанов нет. Вообще ничего нет. Из одежды только одеяло. Стыд какой. Прикрыв одеялом срамное место, я осторожно шевеля головой, огляделся в поисках своей одежды. Оказалось, зря я это затеял. Только привлек к своей персоне внимание.
– Слава Создателю! Господин очнулся – донесся радостный голос с поляны.
После выкрика, поляна замерла, а затем с радостными криками, все кинулись ко мне. Не затоптали бы. Меня вмиг окружили возбужденно гомонящие люди. Все стремились прикоснуться ко мне, дотронуться хоть до края одеяла. От гвалта и мельтешения загудело в голове, я невольно поморщился.
– Очнулся! Очнулся!
– Господин выздоравливайте.
– Слава Создателю, на поправку пошел.
– Мы молимся за вас.
– Ох, лицо то, как сильно порвали то, – запричитал женский голос.
– Цыц, дура. Не в красоте дело.
– Руки ноги целы и ладно.
– Шрамы красят мужчину!
– А ну разошлись, – раздалось за спинами, – разошлись, кому сказал! Чего рты поразевали?! Заняться нечем?
К моему удивлению, толпа послушалась и все начали расходиться, не забывая пожелать мне скорейшего выздоровления. На лицах искренняя радость и облегчение. Странно, я не знаю этих людей. Абсолютно незнакомые лица.
– Мы все рады, что вы поправляетесь мой господин, – передо мной склонился в поклоне мужчина огромных размеров. Поверх одежды кожаный безрукавный доспех, за поясом заткнут массивный боевой топор, – Не сердитесь на этих скудоумных. От радости, что вы очнулись, совсем голову потеряли.
– Спасибо, – ответил я, – Как я могу сердиться на заботившихся обо мне людей. Только благодарить от всего сердца. Надеюсь, я смогу отплатить за вашу доброту.
Странно, на лице здоровяка появилось искреннее удивление. Таких слов он от меня не ожидал.
– Это наш долг, служить вам, господин.
– И почему, вы все называете меня господином? – удивленно спросил я, – Кстати, как тебя зовут? Ты заботился обо мне, а я даже не знаю твоего имени.
Здоровяка как громом поразило. Пытливо заглянув мне в глаза, он чуть помедлил и осторожно произнес:
– Господин шутит. Я Рикар, служу вам всю свою жизнь.
Служит мне? Всю жизнь? Как я могу не знать его? Голова разболелась еще сильнее. Стоп!
А как зовут меня?… Как меня зовут?!
В голове абсолютная пустота. Имя. Меня зовут…
У меня началась легкая паника. Я не могу вспомнить ничего из прошлого. Ничего! Ни одной детали. Чернота. Хуже того, при попытке напрячь память, голова начинала немилосердно болеть. Самое раннее воспоминание – момент, когда я первый раз очнулся на окровавленной траве.
– Как меня зовут?! Рикар ты знаешь мое имя? – пробормотал я.
– Ох, беда, беда, – пробормотал Рикар, – беда то какая. Господин, я друида кликну. Не здоровится вам.
Быстрым шагом, Рикар подошел к одному из мужчин у костра, сказал что-то на ухо. Понятливо кивнув, тот побежал к окружающим поляну деревьям, а Рикар наполнив варевом из котла глубокую чашку, направился обратно ко мне.
– Господин, сейчас придет друид. Травы собирает для отвара лечебного. Я вам каши принес. Вкусная. Давайте я вам помогу, господин. Поесть, не помешает.
С помощью Рикара, я съел несколько ложек наваристой каши и обессиленно откинулся на спину. Рикар помог мне опуститься на спину и заботливо прикрыл одеялом. Опять появилась сонливость.
– А вот и друид наш поспешает, – сказал здоровяк, кивнув в сторону деревьев.
Повернув голову в указанном направлении, я увидел спешащего к нам тощего старичка. Рикар встретил его в десятке шагов от меня и они коротко переговорили, бросая на меня взгляды. В свою очередь, я беззастенчиво рассматривал друида. Длинные седые волосы до плеч, жидкая куцая бороденка и удивительно яркие голубые глаза, на изборожденном глубокими морщинами лице. Внешне ему лет шестьдесят, никак не меньше. Белый плащ, такого же цвета балахон до пят и простой дорожный посох, довершали его облик.
