Изгнанник - страница 6
— У некоторых сов были нарушены навигационные способности, — продолжала Мгла. — Что же касается меня, то я просто родилась слишком маленькой. Маховые перья у меня росли целую вечность, да так как следует и не выросли. Я никогда не могла хорошо летать.
— И всегда были такой… ну, как бы сказать… такой…
— Такой тусклой? — пришла ему на помощь Мгла. — Нет, это пришло с годами. Перья мои поседели, а некоторые и вовсе стали прозрачными. — Она помолчала, а потом вдруг наклонила голову и выщипнула из грудки одно перо. — Вот, посмотри, — Мгла поднесла перышко к самым глазам Нирока, но тот все равно с трудом разглядел его.
— Глаукс Великий, да оно же почти невидимое!
— Так оно и есть. Вот почему я такая призрачная и почти прозрачная, — захихикала Мгла.
Орлы тоже засмеялись, и даже Зана издала странный клекочущий звук. Змеи тоже не остались в стороне и весело зашипели, синими струйками извиваясь на ветках огромного гнезда.
— Но у такой внешности есть и свои преимущества, — отсмеявшись, сказала Мгла.
— Я понимаю. Это помогло вам шпионить за мной, да? С самого первого дня в Амбале я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает.
Мгла кивнула. Нирок заметил, что когда она смеялась или шевелилась, воздух вокруг нее начинал еле заметно мерцать.
— Я ответила на твои вопросы? Теперь моя очередь расспросить тебя кое о чем. Кстати, ты до сих пор не представился.
— Я… Я… — Нирок почувствовал острую боль в желудке. Нужно было срочно что-то сказать, но что? — У меня нет имени. У меня нет семьи. И дома тоже нет.
— Нет, нет, нет, — задумчиво повторила Мгла, качая головой. Воздух вокруг нее снова замерцал. — Как интересно… Зана, Гром, вы ведь тоже заметили сходство? Готова поклясться, что он очень похож на…
Нирок едва сдержался, чтобы не закричать. Он не мог этого слышать! И инстинктивно закрыл ушные отверстия.
«Сейчас они это произнесут! Я знаю, что они скажут. Это все мой шрам, мой проклятый шрам…»
— … на Сорена, — сказала Мгла.
Два слога знакомого имени все же проскользнули в закрытые уши Нирока.
— Ч-что? — невольно взвизгнул он.
— Да, очень похож, — подтвердил Гром.
— Что вы такое говорите! Посмотрите на мой лицевой диск! — в отчаянии крикнул Нирок.
— Да мы на него и смотрим, — кивнула Мгла.
— Неужели вы не видите шрама?!
— Видим, конечно. Честно говоря, его трудно не заметить.
— Но… но… — пролепетал Нирок.
— Видишь ли, дружок, я привыкла смотреть в совиные глаза. Характер совы заключен в ее глазах, а не в перьях на лице. В глубине твоих блестящих черных глаз я увидела искорки света, совсем как у Сорена. У твоего отца ничего подобного не было. И у матери тоже. Кстати, ее глаза были черными, как речные камни, блестящими, как отполированная волнами галька, но абсолютно безжизненными. В них не было и следа того огня, который горит в глазах Сорена.
Нироку показалось, что желудок у него перевернулся кверху, голова пошла кругом.
— Выходит… выходит, вы с самого начала знали, кто я такой и откуда прилетел?
— Конечно, милый. Я все знала.
— Почему же вы ничего не сказали?
— Я хотела услышать это от тебя самого. Понимаешь, вчера я видела, как на берегу озера ты — как бы это поточнее сказать? — отрекся от своего рождения, родителей, дома и даже от своего имени. Ты был в отчаянии, но ты был прав. Ты — гораздо больше, чем все это. Гораздо больше.
И Нирок вспомнил свои вчерашние мысли.
«Пусть в моих жилах течет кровь моих родителей, но у меня другой желудок, другой разум и другое сердце! Моя мать исторгла на свет яйцо, из которого я появился на свет, но я — не сын своей матери и не сын своего отца. Я — гораздо больше. Я знаю это всем сердцем, всем желудком. Я отвергаю все, что есть в моей матери и было в отце. Отныне у меня нет родителей. Нет дома. Я — это только я, и я больше не назову себя Нироком. Отныне у меня нет имени…»
— Но откуда вы узнали все это? Я хорошо помню, что не произносил этого вслух. Это были только мысли!
— Я обладаю довольно странным свойством, думаю, оно тоже порождено крупинками. Видишь ли, в старости я обрела способность проникать в совиные мысли. Разумеется, у меня это получается далеко не всегда, но довольно часто. Я стала совсем как мой отец, который видел сквозь камни. Только не обижайся, я вовсе не хотела сказать, что у тебя каменная голова! Нет-нет, я просто услышала твои мысли, только и всего. И я знаю, что ты неизмеримо больше всего того, от чего отказался. Нир… — начала она, но резко оборвала себя. — Я не стану произносить этого имени. Но тебе нужно поскорее выбрать себе какое-нибудь другое. Должны же мы как-то тебя называть!
