– Вот! Вот сколько от меня пользы! – засмеялась свекровь. – Оно и немудрено – забыть об отпуске в таких-то жутких обстоятельствах. Поедете на море, там успокоитесь, отдохнете, забудете немного о том, что вам пришлось пережить. Расслабитесь, уйдет оно, это напряжение… Не ссорьтесь, дети мои, живите в мире.
Рая не выдержала, порывисто обняла Любовь Петровну.
– Тише, тише, не урони меня…
Домой Рая вернулась уже совершенно успокоившаяся, даже умиротворенная. Думала: «А чего я и правда так бешусь? Глупая ревность!»
Олег опять пришел поздно. Молча, с каменным лицом, разделся и сразу к себе в кабинет.
Рая постучала:
– Тук-тук-тук, можно?
– Заходи, – бесстрастно ответил Олег.
Рая зашла в кабинет. Муж сидел в своем кресле, сцепив руки на животе, глядел в потолок.
– Давай мириться, – жалобно произнесла Рая. – Я была не права, прости.
– А куда я денусь, – пробормотал тот.
Рая села рядом с ним на высокий подлокотник, нога на ногу, прижалась щекой к его макушке. Они сидели так довольно долго.
– Иногда я тебя совсем не узнаю, – с тоскливым недоумением произнес Олег. – Что на тебя нашло, откуда эта глупая ревность?
– Прости, ну прости!
– Ты ведь живешь, как сыр в масле катаешься. Все тебе можно, все к твоим услугам. Я не пью, не курю, не бью тебя, я зарабатываю в поте лица деньги… Ну что тебе еще надо.
«Ребенка», – хотела сказать Рая, но промолчала пока, прижимаясь к мужу.
– Ты забыл, что у нас в мае? – прошептала она.
– А что у нас в мае? – осторожно, даже немного испуганно спросил Олег.
– Ты забыл, что у нас путевки?
– Куда?! А-а… – Он прижал ладони к лицу. – Блин. Забыл.
– И я почти забыла.
– Наверное, уже не получится их сдать… Хотя, почему нет? – напрягся Олег.
– Почему сдать? – тоже напряглась Рая.
– А ты что, согласишься ехать куда-то, когда тут – такое?
– Какое – такое?
– Мы не можем оставить Ангелину! Ты что, не понимаешь? Она только что потеряла мужа, потеряла ребенка…
– Не ребенка потеряла, а выкидыш случился. На очень, очень раннем сроке, как я поняла. Она потеряла плод величиной с рисовое зернышко. И без всяких последствий для организма, ты сам сказал.
– Ну ты чудовище, как у тебя только язык поворачивается…
Раз – и все рухнуло, взорвалось, разлетелось на тысячу кусочков, как та чашка. В одно мгновение Рая опять оказалась в том же самом состоянии ярости и раздражения.
– А чем мы можем помочь Ангелине? – закричала она.
– Да хотя бы тем, что не бросим ее в трудную минуту! – тоже закричал Олег.
– На руках ее носить надо? С ложечки кормить?
– А ты понимаешь, как может ее ранить наша поездка?! У нее горе, а мы, такие счастливые, вместе едем на моря!
– Если она настоящий друг, то она только порадуется этому. Порадуется за нас. Или теперь весь мир должен нарядиться в траур?!
– Нет, ну ты точно чудовище…
Рая отскочила в сторону, прижалась к стене. Она уже не могла близко находиться с мужем. Оба они орали друг на друга в полный голос… Рая видела перекошенное от ярости лицо мужа и понимала краем сознания, что у нее, наверное, такое же перекошенное лицо.
– Ты вспомни, мы столько мечтали об этом отпуске! Года два или три! Вечно у тебя работа…
– А я тебе предлагал сколько раз: езжай одна! Я бы ни слова тебе поперек… я нормальный муж… без претензий… чего ты меня-то ждала? Сто раз уже бы смогла в твоем море искупаться!
– Я хотела с тобой, понимаешь, я хотела с тобой… – Рая вдруг зарыдала. Ноги у нее подкосились, она съехала по стенке вниз, села прямо на пол.
Усилием воли заставила себя успокоиться, произнесла с трудом:
– Ладно… Пусть так… не поедем. Хорошо. Но ты мне скажи только одно. Ты же мне обещал ведь, да… Когда у нас будет ребенок? Ведь все зависит от твоего желания, мы оба здоровые люди, полные сил… Когда?
– Скоро, я же тебе говорил, скоро!
– Нет, ты мне скажи цифры. Ты серьезный человек, бизнесмен? Вот и скажи мне сроки. Дни, недели, месяцы. Сколько мне еще ждать? Скажи мне, и я наконец от тебя отстану, вот честно.
Олег задумался. Потом пожал плечами:
– Ну я не знаю. Года два или три, может быть.
* * *
В первый момент, когда Рая услышала эти слова – что ждать ей придется два или три года, она едва в обморок не упала. Столько ждать? Зачем?
