— Посмотри, что ты натворила! — запричитала миссис Локвуд.
Быстро извинившись, Сара встала на колени и принялась собирать обед с ковра. Тиа покраснела с головы до пят, как только что испеченный бисквит. Миссис Локвуд повернулась к дяде Тейлору:
— Я совершенно не представляю, что с ней делать! Она ничего не понимает. Я скорее смогу перевоспитать какую-нибудь свинарку, чем эту невежу из Аризоны.
Укоризненно поджав губы, дядя Тейлор вздохнул.
— Может быть, перевоспитать ее можно, послав в хорошую школу? Как вы думаете, может, Алтадена Херкимер возьмет ее в какой-нибудь класс? Тереза, конечно, уже выросла из школьного возраста, но, возможно, Алтадена сделает для нее исключение? — Он остановил свой невидящий и леденящий душу взгляд на Тиа.
С лицом, красным от смущения, Тиа подумала о том, как она будет ходить в школу вместе с двенадцатилетними девочками и учиться хорошим манерам. За этой мыслью последовала другая — что она никогда этим манерам не научится и не сможет стать настоящей леди, но это ее, впрочем, нисколько не беспокоило. Положив дрожащие руки на колени, девушка вспомнила обещание быть вежливой и сдержанной. В горле у нее застрял ком. Тиа с удовольствием бы встала и ушла из комнаты, но этим она только навредила бы себе и Андреа. Мысленно повторяя обещание, данное матери, Тиа посмотрела на миссис Локвуд, которая все еще дико вращала глазами и качала головой. Девушка перевела взгляд на дядю Тейлора. Тот проговорил:
— Миссис Херкимер очень строга в отборе будущих учениц, но надеюсь, если я попрошу, она пойдет мне навстречу…
Тиа не осмеливалась взглянуть на Андреа. Если бы сестра хоть как-нибудь поддержала ее, она тут же встала бы и ушла. Но Андреа молчала, и Тиа осталась сидеть на своем месте.
Тиа делала вид, что ест, но мысли ее были на расстоянии двух тысяч миль отсюда, в Тубаке. Как бы она хотела оказаться там! Этот огромный промышленный город Олбани просто потряс ее. Нет, ей, конечно, нравились современные удобства: туалет в доме, электричество, телефон, бассейны и еще то, что она встречалась со многими людьми и заводила новые знакомства. Но она просто возненавидела жуткие правила, которым было необходимо следовать в этом дурацком высшем обществе. В кругу знакомых дяди Тейлора все были такими невыносимо важными… В Тубаке, если какая-нибудь из подруг мамы становилась дамой, выйдя замуж за шахтера, ковбоя или владельца ранчо, она все равно никогда не забывала, кем была раньше, и не стремилась приобрести эти благородные манеры.
Даже мужчины не могут тут заниматься тем, чем хотят. Сарин муж, Джек Полански, работает на заводе с утра до вечера. Он никогда не бывает на природе, работа ему не нравится. Да и как может нравиться человеку целыми днями изготовлять лифты? На протяжении целого дня он выполняет одну и ту же операцию — закрепляет болтами колеса. Другой рабочий вставляет в лифты моторы, а еще кто-то устанавливает их в гостиницах. Так вот Джек просто ненавидит своих начальников. И, судя по рассказам, они его тоже. Тиа содрогнулась, представив, что стала одной из таких работяг. Нет, это не для нее — целыми днями сидеть в духоте и света белого не видеть…
В Олбани только у богатых есть лошади. В Тубаке она могла ездить верхом сколько ей вздумается и когда вздумается. Здесь же ей приходится прятаться и выдумывать всякие уловки, отправляясь на конюшни. Не сказав никому ни слова, она устроилась туда на работу — прогуливала лошадей и учила начинающих ездить верхом. За это хозяин разрешал ей брать лошадь в любое время. Сославшись на головную боль, она каждое утро потихоньку ускользала из дому. Это было гораздо легче, чем объяснять дяде Тейлору, почему ей так необходимо ездить на этих «чертовых лошадях».
Обычно дядя просил Тиа сидеть в гостиной и слушать умопомрачительные скучные разговоры незнакомых ей людей. Все внимательно рассматривали ее. Теперь она прекрасно понимала, почему женщины иногда говорят: «Извините. Но у меня ужасно болит голова».
— Тереза! — голос дяди так напугал ее, что она чуть снова не выронила вилку.
— Извините меня, дядя Тейлор. Я прослушала…
