— Какого черта?!
— Нет, не стреляй в него.
— Да почему, черт побери? Он — главарь. Если я его пристрелю, то наши шансы выбраться отсюда целыми и невредимыми возрастут вдвое.
Тиа покачала головой и посмотрела наверх. Джонни проследил за ее взглядом. Со всех сторон на склонах ущелья стояли вооруженные люди, направив дула ружей прямо на него. А из-за кустов и камней поднимались все новые и новые бандиты. Джонни насчитал человек пятьдесят… Всё вокруг так и кишело вооруженными мексиканцами. Он опустил ружье и посмотрел на главаря.
— Ну и что теперь? — прокричал он.
— Оставьте серебро и девушку. И можете убираться.
Джонни посмотрел на Тиа.
— Ты понимаешь, о чем он говорит?
Тиа в отчаянии покачала головой. Прежде чем Джонни успел опомниться, она выскочила из-за камня и бросилась к Матео. Остановившись перед его лошадью, Тиа прикрыла глаза рукой от солнца и в упор посмотрела на бандита.
— Зачем ты хочешь забрать меня? — спросила она. В душе у Тиа теплилась надежда. Может быть, отец по-прежнему любит ее и хочет, чтобы она была рядом с ним?
— Если ты уйдешь со мной, ты спасешь жизни своих.
— Я буду твоей дочерью?
— Ты станешь моей любовницей.
Тиа содрогнулась от ужаса, но в глубине души не потеряла надежды. Сейчас она пойдет вместе с ним, но потом, наверное, сможет уговорить его не причинять ей зла. Ведь отец так любил ее… Он не мог этого забыть.
— Обещаешь, что отпустишь всех, если я уеду с тобой?
Темные глаза Матео вдруг наполнились радостью. Тиа поняла: ему вовсе не хотелось убивать этих людей.
— Я дам им слово. Ты ведь знаешь, я не какой-нибудь паршивый гринго, чье слово ничего не стоит.
— Хорошо, но сначала я должна переговорить с ним.
— Только быстро.
Матео махнул рукой, и несколько бандитов спокойно вышли из укрытия и, спустившись на дно ущелья, начали собирать бродивших в беспорядке мулов.
Джонни кипел от бессилия и злости. Если бы только их было побольше…
Тиа подбежала к Джонни.
— Мне нужно уехать с ним, — как можно спокойнее сказала она.
Шагнув вперед, Джонни затащил ее за камень. Солнце освещало золотисто-медовые волосы, на щеках девушки играл легкий румянец. Она была так красива, что у него сжалось сердце. Но сейчас он не мог сделать для нее ничего, разве только пристрелить.
— Ты знаешь, что он собирается с тобой сделать?
На какое-то мгновение отчаяние захлестнуло Тиа.
— Да.
Джонни протянул руки, и девушка оказалась в его объятиях.
— Мне следовало бы убить тебя, если бы у меня хватило для этого твердости.
— Нет. Тогда вы все погибнете. Если же я пойду с ним, он пообещал отпустить всех остальных.
— Но ты ведь не можешь верить этому негодяю, правда? — Джонни не сомневался, что Черный Кот разделается с ними, как сделал это с людьми Рассела Слоана. Если Тиа откажется последовать за Черным Котом, то станет свидетельницей их гибели, а потом бандиты все равно заберут ее с собой, чтобы она могла ублажать их главаря или кого-то из его людей, а может быть, и всех по очереди. В любом случае с ней обойдутся жестоко. Если даже ее не убьют, то будут держать как пленницу и использовать до тех пор, пока она сама не наложит на себя руки.
Он должен убить ее! Одна пуля, выпущенная в висок. Никакой боли. Никаких страданий.
Осторожно перехватив ружье левой рукой, Джонни правой потянулся за пистолетом. Ощутив холод металла, он почувствовал, как внутри у него все заледенело. Глаза Тиа были совсем близко, они смотрели на него, словно моля о чем-то. О чем? О том, чтобы он отпустил ее? Или о том, чтобы избавил ее от позора и мучений? Тяжело вздохнув, он выпустил пистолет.
Нет… Он не в состоянии убить ее. Даже зная, что тем самым спасет ее от Черного Кота.
— Поцелуй меня на прощание, Джонни.
Джонни прижал девушку к себе и медленно начал целовать ее щеки, глаза, губы. Все ее страхи вдруг куда-то улетучились. Она уже хотела сказать, что любит его, но что-то сдерживало ее. Будет лучше, если сейчас она со всем этим покончит. Она дала отцу слово и должна сдержать его. Мама часто говорила, что женщине иногда приходится дорого платить только за то, что она женщина. Порой надо делать то, чего тебе делать совсем не хочется. Теперь до Тиа дошел смысл этих слов. То, что ей предстояло сейчас совершить, было самым тяжелым поступком в ее жизни, а последствия, наверное, будут еще тяжелее.
