— Встань.
Слишком испуганная, чтобы ему противоречить, Рита, подобрав свои лохмотья, с трудом поднялась на ноги. Прежде чем она успела отступить, он протянул руку и, схватив ее за воротник платья, разорвал его сверху донизу. И вот она оказалась голой перед пятью причитающими женщинами и почти сотней разгоряченных мужчин.
Несколько секунд никто не двигался и не произносил ни звука, даже Рита. Она была слишком потрясена. Как завороженная, смотрела девушка в эти черные глаза, которые лениво шарили по ее обнаженному телу. Только Богу известно, какие мысли скрывались в тот момент за этим ледяным взглядом. Мозг же самой Риты, казалось, в тот момент был совершенно парализован.
Но время шло, и ее охватил неистовый гнев. Она вздернула подбородок, пожалуй, даже слишком высоко. Жестокие губы слегка изогнулись в кривой усмешке. Юноша покачал головой, как бы давая ей понять, что она совершила непростительную ошибку. Он щелкнул пальцами, и тут же к нему подбежали четверо мужчин.
Он что-то быстро произнес на испанском, повернулся и ушел, оставив ее в растерянности, потому что она не поняла, что он им сказал и что они собираются с ней делать. Четверо мексиканцев окружили ее, и только теперь она дико закричала, как бы давая сигнал другим женщинам, которые тоже в панике заголосили.
Началась неразбериха. Рита только чувствовала, как грубые руки хватают ее голое тело, трогают грудь, бедра, руки, оставляя на ее гладкой белой коже царапины и синяки. Все ее существо наполнилось дикой злобой и силой.
Рита боролась с ними, как разъяренный зверь, но безуспешно. Уже через несколько минут четверо мужчин держали ее за руки и за ноги. Остальные шли рядом, помогая в основном пинками и шлепками нести пленницу, распростертую в самом глупейшем положении, которое можно придумать: ноги разведены в стороны, руки раскинуты. Девушка закрыла глаза, представив, какие мучения ее сейчас ожидают.
Бандиты быстро поднялись по ступенькам. Она поняла, что ее несут наверх. Мужчины остановились, и Рита, перестав наконец сопротивляться, безжизненно повисла между ними. Открыв глаза, она увидела, что мексиканец, приподняв ее левую ногу, постучал ею в дверь, которая была перед ними.
— Войдите! — раздался все тот же жестокий, леденящий душу голос, который она уже слышала во дворе. Волна страха пробежала по ее телу.
Они вошли в комнату и подтащили ее к кровати, стоящей в центре. Поклонившись молодому человеку, который, без всякого сомнения, был их вожаком, они качнули ее и бросили на кровать. Потом, не обращая на нее никакого внимания, бандиты быстро заговорили по-испански, обращаясь к высокому, стройному юноше, который молча слушал и смотрел на нее, слегка кривя губы с явным нетерпением.
В конце концов, продолжая разговаривать и смеясь, четверо мужчин покинули комнату и закрыли за собой дверь. В углу, напротив двери, на стене висело ружье. Рита прикинула в уме, сколько ей нужно сделать шагов, чтобы дойти до него.
Они остались вдвоем. Сердце Риты готово было вырваться из груди, в висках стучали тяжелые молотки.
— Сними туфли, — приказал он по-английски.
— Сам снимай! Дикарь.
Он усмехнулся. Такого жуткого, отвратительного звука Рита не слышала никогда в жизни, и ей стало страшно. Одним прыжком перемахнув через кровать, она подскочила к стене, схватила ружье, взвела затвор и направила дуло на обнаженную широкую грудь бандита.
Улыбка его сделалась еще более жуткой, он медленно пошел на нее.
— Не вздумай нажать на курок, — пригрозил он, — иначе у тебя будут большие неприятности.
Стиснув зубы и закрыв глаза, Рита нажала на курок. Но ничего не произошло. В наступившей тишине прозвучал слабый щелчок. Рита открыла глаза, закричала и перехватила ружье за ствол. Она подняла его над головой и изо всех сил замахнулась.
Бандит без малейших усилий, одной рукой схватился за ружье и вырвал его из рук Риты, хорошенько встряхнув ее при этом. Прежде чем она успела что-либо сделать, он размахнулся и сильно ударил ее по щеке.
Рита накинулась на него с яростью тигрицы, но юноша решил успокоить непокорную пленницу своим методом: каждый раз он разрешал ей набрасываться на него, бить, царапать, кусать, пока она не уставала, тогда он одним ударом откидывал ее назад. За все это время они не произнесли ни звука, и вот теперь она лежала на полу, изнывая от боли.
