Она остановилась у зеркала, вглядываясь в темноту и пытаясь рассмотреть, как она выглядит, однако скоро отчаялась и выскользнула из комнаты.
На улице в бархатном черном небе, как алмазы, сверкали звезды. Прохладный ночной воздух освежил и осушил ее лицо, но исцелить ее сердце он был не в силах. Ночные звуки раздавались громче обычного. Джуди вслушивалась, пока не поняла, что это солдаты добавили шума — мужчины храпели.
Она поспешила пройти через женские бараки к домику Джонни. В окнах не пробивалось ни одного лучика света. Она постучала, но услышала лишь глухое эхо пустой комнаты. Крушение после дней надежды тяжестью легло на ее душу. Ноги налились свинцом. Ей нужен Джонни! Где он может быть? В те давние дни он иногда поднимался на сеновал. От мысли, что она может его там найти, настроение поднялось, и Джуди побежала к конюшне.
Конюшня все еще была освещена. Здесь должен кто-то быть. В центре на опорном столбе висел фонарь и играл золотыми бликами на дремлющих в стойлах лошадях.
— Джонни! — позвала она тихонько и подождала, но только звуки животных — тихое фырканье и топанье, поскрипывание стойла, когда к его старому дереву прислоняется лошадь, — уловило ее чуткое ухо. Запах сухой соломы и свежего навоза, лошадей и кожи был удивительно успокаивающим, неожиданно она еще сильнее почувствовала потерю Джонни. Она может подождать его. Но, пожалуй, ждать лучше в домике.
Джуди вышла из конюшни и побежала по ранчо.
* * *
Дэп Паркер ненавидел стоять в карауле. Когда приходил его черед, он обычно подкупал кого-нибудь, чтобы постояли за него, но на этот раз желающих не нашлось. Воскресная ночь не располагала к дежурству.
На склоне показалась лошадь; он услышал ее приближение до того, как увидел. Луна еще не взошла, вокруг стояла темнота. Паркеру приходилось напрягать слух, чтобы разобрать звуки, доносившиеся с той и другой стороны ранчо. Тот, кто считает, что равнина бывает тихой, не проводил на ней много времени.
Дэп увидел всадника, когда тот уже почти поднялся на пригорок. Немного подождав, он выкрикнул:
— Приказываю остановиться! — Лошадь послушно встала. — Молодец, что меня послушался, а то я пробил бы в тебе дыру, через которую можно было бы запросто выгуливать собак.
— Это я — Морган Тодд. Откройте ворота.
— Как тебе удалось проскользнуть мимо краснокожих? — Дэп знал Моргана Тодда давно: в ту пору этот повеса еще продавал виски.
— Не видел я никаких краснокожих.
Дэп покачал головой, как бы о чем-то сожалея, и начал спускаться к воротам. Слегка приоткрыв калитку и пропустив Моргана, он добавил:
— Ты, наверное, просто похож на тень. Тогда понятно, почему апачи, которыми так и кишит округа, не смогли учуять твой скальп и не погнались за тобой.
Морган въехал на территорию ранчо и поскакал к господскому дому. Дэп забрался на свою площадку, чтобы продолжить караульную службу. Но теперь он потерял к этому занятию всякий интерес. Если уж такой легкомысленный парень, как Морган Тодд, смог спокойно проскакать через долину, наводненную, по общему мнению, краснокожими убийцами, то Дэпу не было необходимости бдительно нести дежурство, пока все остальные спокойно спали.
В каких-нибудь ста ярдах от него в карауле стоял Леон. Дэп решил прогуляться до брата и позаимствовать немного нюхательного табака.
— Кто приехал? — поинтересовался Леон. Он слышал, что кто-то подъезжал к воротам, но самого всадника не видел.
— Эта продувная бестия, Морган Тодд, собственной персоной.
— Зачем он вернулся? Какие-то проблемы?
— Думаю, он хочет продолжить свою борьбу с мисс Джуди.
Все ковбои знали, что Морган Тодд выглядел перед отъездом так, как будто его вытащили из кислого молока. Знали также, что причиной этому могла послужить только мисс Джуди Баркарт… Именно из-за нее Морган Тодд появлялся на ранчо ла Рейна.
Леон хмыкнул:
— Не представляю, как такая шикарная женщина может терпеть этого проходимца больше двух минут.
— Да он же огромный, как каланча. А женщины любят высоких. Им коротышки, вроде тебя, не нужны.
— Почему вроде меня? Ты и сам-то лишь на полдюйма выше, — запротестовал Леон.
— А я никогда и не утверждал, что меня очень любят женщины.
