Хватило мне в мои почти тридцать два года – не хочу сказать мудрости – скорее интуиции и какого-то чутья даже не рассматривать Москву как возможный город для переезда и жизни. Питер я тоже не рассматривал. Я весьма отчётливо понимал себя человеком из провинции и провинциальным, я понимал, что моё жизненное пространство и свойственная мне среда – это некий областной центр, но никак не столица и не мегаполис.
Я понимаю свой размер и масштаб в городе до миллиона или едва за миллион, хорошо чувствую такие города. Мне быстро становится ясна структура и суть любого нашего губернского или краевого центра. Мне отчётливо ясны категории сознания и системы координат людей таких наших городов. Это моё. Я такой. Я не хотел вырываться из этой системы координат.
Я уже тогда отдавал себе отчёт в том, что мне необходимо время, которого Москва или Питер мне не дадут. Мне нужно время для одиночной лабораторной работы. В Кемерове у меня уже не было возможности сосредоточиться и уйти в одиночное плавание. В Кемерове у меня было много мелких и больших обязанностей, а главное – привычных и выученных наизусть способов проживания и работы. Для того чтобы отказаться от сложившегося образа жизни в родном городе, где этот образ жизни я долго и упорно сам складывал, мне нужны были бы такие мощные усилия и такая воля, каких я тогда в себе не находил. Мне необходим был отъезд. Причины отъезда были исключительно во мне, а не в городе, в котором я родился и вырос. Если бы я родился и вырос в Калининграде, с уверенностью могу сказать: мне пришлось бы его покинуть по вышеизложенным причинам.
Я хотел уехать в город, близкий размерами привычному мне Кемерову, но с совершенно другим укладом, с другими жизненными нормами и правилами, в город, где меня никто не знает, туда, где мне придётся жить и действовать так, как я не умею и как не знаю. А ещё я хотел, чтобы там, куда поеду, не было холодной и долгой зимы.
Калининград дал мне всё то, чего я хотел. Для маленькой и тогда единственной дочери Наташи и для жены переезд в Калининград был сугубо моим решением. И Калининград как хороший вновь приобретённый друг и товарищ помог мне в том, что моя маленькая тогда семья приняла моё решение как правильное и счастливое.
Я прекрасно помню первый наш год в Калининграде. Во-первых, мы приехали в самый разгар кризиса 1998 года. Мы не успели застать калининградское экономическое чудо и только слышали, как всё здесь было прекрасно и дёшево всего неделю назад. Это были отчаянно трудные дни. Таяли, исчезали, превращались в ничто деньги, которые были скоплены и заработаны, деньги, что были выручены за проданную в Кемерове квартиру. Совершенно непонятно было, что будет и как жить дальше. Я не имел никакого представления о том, каким образом смогу прокормить семью и что буду делать сам. Не было видно никаких, даже самых зыбких перспектив.
Но город радовал! Балтийское море, дивная первая наша прибалтийская осень, косяки птиц в небе, другие воздух и ветер, близость европейских столиц, до которых мы тогда доехать не могли, – но то, что они рядом, очень чувствовалось. Казалось, запах пряной селёдки долетал из Гамбурга или Стокгольма, казалось, ветерок приносит аромат утки, запечённой с яблоками, откуда-то из польских предместий, чудился вкус копчёного леща и свежей корюшки, когда бриз прилетал с востока, пролетев над литовскими дюнами, над Клайпедой и Нидой. Всё это будоражило, пьянило и радовало! Даже абсолютное безденежье и отсутствие хоть какого-то горизонта на жизненном пути не лишало меня азарта пребывания в новом, мною самим определённом для дальнейшей жизни месте. Мне периодически даже казалось, что некий отпуск вот-вот закончится и надо будет возвращаться.
Как радостно и легко мне дались тексты спектаклей «ОдноврЕмЕнно», «Зима» и «Записки русского путешественника». Я писал их, сильно сомневаясь, что кому-то это понадобится, что кто-то это не то что поставит – разучит и будет исполнять… Я сильно сомневался даже в том, что кто-то услышит это или прочтёт… Но писалось радостно и легко. Пожалуй, до сих пор спектакль «ОдноврЕмЕнно» – самый счастливый мой спектакль, наполненный острейшей радостью проживания каждого момента жизни. Во многом текст этого спектакля пропитан радостью знакомства с Калининградом.
