… В одном из разговоров Юрий Матвеевич неожиданно спросил меня:
– А знаешь, сколько осталось Героев?
– Сколько? – спросила я.
– 150 человек из трех с половиной тысяч после войны…
Уважаемый, дорогой, любимый Юрий Матвеевич, спасибо Вам за то, что Вы есть, за возможность работать с Вами, за сопричастность Вашей судьбе. Дай Вам Бог крепкого здоровья, долгих лет жизни, творческих успехов, бодрости и оптимизма, а нам – долгих лет радости общения с Вами.
Доктор юридических наук, профессор
Н. Е. Крылова
Летом 1933 г. в двух-трех километрах от города Ливны совершил вынужденную посадку небольшой биплан. Он мне показался чудом техники, и я твердо решил стать летчиком. Для реализации своей мечты я усиленно стал заниматься спортом. Летом 1936 г. на спартакиаде школьников Курской области я занял первое место в плавании вольным стилем на 100 метров. В 1939 г. я обратился в военкомат с просьбой направить меня в авиационное училище, и вскоре был зачислен в Харьковское военное авиационное училище. Страна готовилась к войне, и поэтому училище осуществило ускоренный выпуск в декабре 1940 г., и я – младший лейтенант был направлен в разведывательный авиационный полк, базировавшийся на аэродроме в г. Проскурове (Украина).
В мае 1941 г. полк был передислоцирован на полевой аэродром, и ранним утром 22 июня подвергся нападению немецкой авиации. Остатки полка были направлены в глубокий тыл на перевооружение, а я – на повышение квалификации.
Надо отметить, что утром 22 июня 1941 г. немецкая авиация уничтожила почти половину наших самолетов, базировавшихся на приграничных аэродромах; отметим, кстати, и то, что около 50 % из них были устаревшими, не пригодными к войне. Это привело к тому, что летных кадров стало больше, чем самолетов. Отметим и то, что накануне войны в стране усилилась подготовка авиаторов, многие из которых, как и я, прошли ускоренную подготовку.
Этот кадровый запас авиаторов был весьма важен в связи с насыщением фронта новой боевой техникой. Кстати, к концу войны в фашистской Германии самолетов выпускали больше, чем подготовленных летчиков. Да и качество обучения этих летчиков было плохим. К тому же их боевой дух был низок.
Я попал в сеть курсов усовершенствования, из которой, несмотря на все попытки, вырваться не мог. И лишь в январе 1943 г. был направлен в 48-й гвардейский авиационный полк дальней разведки главного командования, который базировался в то время в Орехово-Зуеве. Вскоре он перебазировался на аэродром Кубинка, и лишь к концу войны нас перевели в г. Кировоград (Украина).
В основном полк осуществлял свою работу отдельными эскадрильями усиленного состава. Я попал в третью эскадрилью, которой командовал великолепный человек – майор Андрианов, заботившийся о летном составе как родной отец. Летали мы на многоцелевых двухместных самолетах ПЕ-3, которые планировались как тяжелые истребители-перехватчики или пикирующие бомбардировщики. Этот самолет был почти точной копией немецкого мессершмитта 110.
Летали мы и на ПЕ-2 – трехместных пикирующих бомбардировщиках. Для увеличения радиуса действия на этом самолете вместо бомб были вмонтированы добавочные бензобаки. На этом самолете я и завершил свою боевую деятельность.
Потерпев сокрушительное поражение зимой 1942–1943 гг. под Сталинградом, командование немецко-фашистских войск стремилось к реваншу. С этой целью оно стало усиленно готовиться к захвату Курска. Наша страна в свою очередь прилагала усилия к срыву этого плана и дальнейшему разгрому немецко-фашистских войск.
Прежде всего, необходимо отметить грандиозный авиационный бой над Кубанью летом 1943 г., в котором наша авиация сломила господство немецкой авиации в воздушном пространстве.
Наша эскадрилья базировалась на полевом аэродроме села Ново-Деркуль примерно в 100 км восточнее г. Харькова. Мы в основном осуществляли авиационную разведку в секторе Харьков-Белгород.
В конце июня 1943 г. значительно активизировалась истребительная авиация противника с целью воспрепятствования нашей авиационной разведке. Мы несли большие потери. Тогда было принято решение выделить экипаж одного самолета-разведчика для полетов под прикрытием эскадрильи истребителей. Выбор пал на экипаж в составе Юрия Моргунова, меня и стрелка-радиста Петра Петрова. Летать под такой охраной было приятно. Нас ни разу не атаковали немецкие истребители. Но так как пришлось летать на высоте 3–3,5 км, то зенитная артиллерия противника свирепствовала. Мы совершили до 10 таких вылетов. Обнаружили немалое число важных для разведки объектов, в том числе штаб значительного танкового соединения, которое впоследствии разгромили тяжелой авиацией. Зафиксировали мы и несколько железнодорожных эшелонов с военной техникой на подходе к Харькову.
