Ошеломленный всем произошедшим, Форестер побежал обратно, схватил трубку телефона и позвонил наверх. Армстронг не видел никого постороннего и, разумеется, не заметил никакой девочки в желтом платье, но он пообещал встретить прибывающий лифт и задержать любого, кто там окажется. Форестер пережил три минуты нервного ожидания с дрожью в коленях, когда раздался телефонный звонок. Голос Армстронга звучал как-то странно:
— Шеф, нам удалось разблокировать двери лифта.
— Вы задержали ее?
— Нет, шеф. Внутри никого не было, — медленно произнес техник.
— Но я же видел, как она вошла туда! Другого пути нет, а двери лифта не открываются между остановками. Она должна быть там, — доктор старался сдерживать нервозные интонации в голосе.
— Но ее не было. Вообще внутри не было никого, — ответил Армстронг.
Форестер всегда считал себя разумным человеком. Чудеса техники давно не вызывали у него удивления или восхищения. Доктор старался игнорировать мелочи, которым было тесно в рамках законов физики. Совершенные разрушительные возможности нового оружия не слишком интересовали его именно потому, что соответствовали этим законам. Но появление девочки-бродяжки выходило за их пределы.
Полная нереальность ее появления и ухода вгоняла Форестера в дрожь. Сдерживаясь, чтобы не кинуться к спасательной лестнице, он нажал кнопку вызова лифта и стал ждать. Наконец лифт прибыл. Доктор вошел внутрь и поднялся наверх, где его уже ждали два техника. Хриплым от волнения голосом он произнес:
— Вы поймали ее?
Удивленно уставившись на шефа, Армстронг покачал головой.
— Сэр, здесь не было посторонних.
Голос его звучал слишком спокойно, даже официально, лишь взгляд выдавал волнение. Доктор почувствовал внезапную слабость. Еще раз громко чихнув, Форестер произнес бесстрастным голосом:
— Но ведь кто-то поднял лифт наверх.
— Сэр, никто не спускался вниз и не поднимался наверх, — Армстронг продолжал странно смотреть на шефа.
— Но она была в шахте! — сорвался Форестер.
Стоящие перед ним техники знали о непростом характере шефа, и их вряд ли удивила его несдержанность. Однако доктор настаивал:
— Послушайте, Армстронг, я пока еще в своем уме.
— Надеюсь, это так, — однако в бесцветных глазах техника читалось прямо противоположное его словам. — Мы обыскали все вокруг и позвонили на охранные посты. Внутри нет никого, кроме персонала. Никто, кроме вас, не проходил сегодня через проходную. Единственная странность — это звонок мистера Айронсмита, — голос Армстронга звучал официально, как при формальном докладе начальству, а глаза по-прежнему выражали недоверие.
Пытаясь заставить свой голос звучать ровно, Форестер произнес:
— Мне он тоже звонил по поводу девочки, которая спрашивала обо мне у ворот. Но он не сказал, как ей удалось проникнуть в обсерваторию.
— Айронсмит говорил, что она принесла какое-то сообщение для вас…
— Да, вот оно, — Форестер извлек из кармана серую карточку со следами пальцев Джейн Картер. Техники молча прочли записку, и доктор заметил, как страшные подозрения Армстронга рассеялись под воздействием фактов.
— Прошу прощения, сэр, — произнес он.
Форестер понимающе улыбнулся.
— Я ни в чем вас не обвиняю. Но возникла проблема, и она требует решения.
Мужчины снова спустились на нижний уровень, обыскали все помещение, но не нашли посторонних. Огромный сейф был не тронут и по-прежнему опечатан особой лентой. Продолговатые ракеты холодно поблескивали в ящиках. Но Форестер подобрал с пола рассыпанные цветы из букета девочки.
Армстронг произнес:
— А этот математик, как он проходит внутрь?
— Мы это выясним.
Сняв трубку телефона, Форестер попросил Айронсмита встретить его у внутренних ворот прямо сейчас. Вместе с техниками он поспешил подняться на верхний уровень и выйти к воротам. Двое охранников подождали, пока все они распишутся в специальном журнале и снимут номерные значки. Только после этого их выпустили наружу, чтобы встретить Айронсмита, который уже давно ожидал их на назначенном месте. Молодой человек, как всегда, непринужденно сидел на своем старом велосипеде и жевал жвачку. Форестер обратился к нему хриплым от волнения голосом:
