Но сначала они должны были снять отплытие баркаса к сейнеру. В баркас уже залезли все рыбаки с «Нырка» вместе с дядей Мишей, а Гена-сценарист, Алик-режиссер, Сима-оператор и сам Ван-Ваныч заняли позицию на причале. Сейчас главным мне казался молчаливый Сима, он держал аппарат и время от времени смотрел в него. И вообще он был увешан аппаратурой, как будто его отправляли на Луну. А все остальные его друзья с пустыми руками выглядели неглавными.
Но кричал Алик.
— Вылезайте! — командовал он. — Кирилл! Вы нарушаете общую динамику. Придется всем вылезти и садиться снова. Садитесь вместе со всеми, слышите, вас снимут. Вы задерживаете работу. Рыба уйдет!
Но Кирюха не хотел садиться в чужой баркас и плыть на чужой сейнер.
— Сашка! — угрожающе молил он. — Выручи меня!
А Сашка сцепил зубы из гордости. Над ним и так смеялись все девчата из рыбного цеха, пришедшие посмотреть, как снимается кино. Они стояли, слизывали шелуху от семечек с мокрых губ и хихикали.
С крыши рыбного цеха на причал глазели прожекторы. Автобус киношников стоял у самой воды, из него вынесли тоненькие железные треноги с прожекторами, и они тоже светили, и из-за этого света ослепленный Кирюха не мог разглядеть Сашки, который сидел в стороне на бочке и о чем-то думал.
— Са-ашка!
Да, кино снималось серьезно, но Кирюха этого не понимал.
— Вылезайте, товарищи, еще раз!
— Не надо вылезать, — ежась, сказал Гена Кайранский, вынимая сигарету из пачки Ван Ваныча. — Пусть все сидят, а Кирилл прибежит последним, как будто он прощался с невестой и немножко опоздал. Так будет естественней. Он прибежит и прыгнет, когда уже заведут мотор. Это будет даже изюминка. Я кину текст. Согласен, Алик?
— Согласен. Оживит.
— Так вылезать или не вылезать? — спросил дядя Миша, стоя одной ногой в баркасе, а другой на причале.
— Нет.
— Заводи! — крикнул Ван Ваныч. Затарахтел мотор.
— Ты понял, что от тебя требуется? — спросил Кирюху Илья Захарыч, терпеливо стоявший сбоку.
— Илья Захарыч! — ухватился за него Кирюха. — Как я ребятам буду в глаза глядеть?
— А что гостям говорить? — кричала с сияющего берега Алена.
— Беги, обними Алену и сейчас же в баркас, как тебе сказали.
— Для чего я все это должен делать, Илья Захарыч?
— Для кино, — отрубил Ван Ваныч. — Кино смотрит весь мир.
— И ребята понимают, что это только для кино, а не… — начал и замялся Илья Захарыч, но его выручил Алик:
— Это же не голый репортаж, а художественная работа! Важен принцип!
— Все это понимают! — окрепшим голосом договорил «пред». — Что ж, ты всех за дураков считаешь?
— Са-ашка-а!
— Если хочешь, чтобы я у тебя на свадьбе плясал, — пригрозил Илья Захарыч, — исполняй!
Кирюха сжал кулачищи и затопал сапогами по причалу, и доски пошли пружинить под ним, как резиновые.
— Черт-те что! — пожаловался он Алене, обняв ее, но звук, чтобы вы знали (мы-то теперь все знаем), даже в звуковом кино записывается отдельно от изображения, и слова его на пленку не попали.
— Сима! — крикнул Алик, как командуют: пли! Затрещал аппарат, и попало на пленку то, как Кирюха обнял Алену и как побежал, оглянулся два раза и прыгнул в баркас. За ним туда же осторожно спустились Алик, Сима и сам Ван Ваныч, стараясь остановить боковую качку.
— А ты? — спросил Ван Ваныч. — Гена! Я тебя, кажется…
— Я? — невинно переспросил Гена. — Что вы! Я на суше укачиваюсь. Сценарий у вас есть. Дядю Мишу и Кирилла снимайте побольше крупным планом, чтобы не было безликой массы…
— Уберите мотор! — с досадой заорал Алик. — Ничего не слышно!
Баркасный мотор заглох, как от испуга, а Кайранский натянул стоячий ворот малинового свитера на подбородок. Ему было холодно.
— Сашка! — пользуясь паузой, еще раз вяло крикнул Кирюха из баркаса.
— Зачем я вам бесчувственный в море, — сказал Гена сквозь ворот, — когда со мной можно отлично связываться, если я останусь невредимым на берегу? Я буду дежурить у рации.
— Отдавай концы, — жестко махнул рукой Ван Ваныч, будто перерубил веревку.
И баркас застрекотал и вильнул хвостом из белой пены. И погасли прожекторы, потому что навстречу поднималось солнце, которого не пересветить.
5
Сашка Таранец все еще сидел на бочке, свесив ноги и докуривая обжигающий пальцы чинарик.
