На книжной полке ученых появится новая книга «Иероглифические тексты острова Пасхи». Ее страницы будут покрыты знаками рапануйского письма. Эту книгу смогут понять только специалисты. В их среде будут, конечно, и споры и уточнения. Но задача выполнена — тексты подготовлены к прочтению.
Теория помогла отредактировать и прокорректировать непрочитанные тексты. Их осталось только прочесть. Как мы видели, положено начало к прочтению.
Для прочтения нужно знать язык. Ведь в книжках на языках, которые вы не знаете, знаки расположены вразбивку и тоже вполне «подготовлены» к прочтению. Чтобы прочесть их, вы в первую очередь добудете словарь. Неполный, но очень важный словарь рапануйского языка составил английский лингвист Вильям Черчилль.
Но одного словаря мало. Надо понимать и связи между словами. Надо знать грамматику. Грамматику рапануйского языка впервые дал чилийский лингвист Себастьян Энглерт в своей книге «Земля Хоту Матуа». К ней приложен хороший словарь и хрестоматия текстов. В книге по легендам и данным языка и этнографии поэтично и в то же время строго научно изложена история рапануйцев. Автор — тот самый патер Себастьян, о котором с таким добродушным юмором пишет Хейердал.
Книга Энглерта, очень нужная для работы, прислана чилийскими коллегами. Ее привезли в Институт этнографии делегаты VI Всемирного фестиваля молодежи.
Предположим теперь, что текст «говорящего дерева» прочитан. Это еще не значит, что он будет понят. Ведь язык с тех пор, как тексты записаны на дощечках, разумеется, изменился. В легендах, которые рассказывают рапануйцы, прямая речь героев уже непонятна — они говорят на древнем языке.
Встретится в тексте что-нибудь вроде «довлеет дневи злоба его». Как понять, что эта фраза означает «дню довольно его забот»?
Значит, нужно знать историю языка, древний язык, попытаться понять смысл непонятных древних слов, сравнив их со словами других родственных языков, в которых эти слова могут сохраниться. Но ведь полинезийская филология мало изучена. Значит, в ней возможны интересные и важные открытия.
Поэзия, мифология, история островов Полинезии, в том числе и острова Пасхи (пока не прочитано «говорящее дерево»), известны не из письменности, а из записей, сделанных этнографами. Но фольклор других островов не менее, а скорее даже более интересен, да и более богат, чем фольклор острова Пасхи.
На дощечках «говорящего дерева», как рассказали рапануйцы ученым, посетившим остров, записаны гимны богам, легенды, хроники, народные песни. Жители других островов все это сохранили в памяти.
Расшифровка дощечек — это, оказывается, всего лишь одна из задач для полинезийской филологии, которая создается и в нашей стране.
И насколько светлая романтика знаний увлекательнее романтики надуманных тайн.
Как много может найти внимательный непредубежденный исследователь в преданиях фольклора рапануйцев.
Полинезийцы заселяли остров за островом. На своих устойчивых лодочках с балансиром-поплавком, постепенно превратившихся в двойные лодки, вмещавшие десятки человек, они продвигались от острова к острову в течение многих веков.
Острова цветущей Пацифиды, по Макмиллану Брауну, один за другим погружались на дно океана. Полинезийские мифы говорят иное. Рыбаки в океане удили рыбу. Они насаживали на крючки необыкновенную приманку — зеленые ветки или кокосовый орех. И из глубины океана поднимались и застывали на месте рыбы — острова.
Внутри морского круга
Находится замечательная рыба,
Замечательная рыба,
Над которой вздымается радуга,
Стягивающая необъятный океан,—
Это моя страна, —
так пели полинезийцы о своей родине.
Авторы этих чудесных сказок были более правы, чем авторы Пацифиды. Ведь вулканические и коралловые острова действительно поднялись из морских глубин, а рыбаки, уходившие далеко в океан, действительно открывали, осваивали, заселяли, озаряли жизнью земли, на которые до них не ступала нога человека.
