Так оно и было. Рядом с вечными пристанищами кочевников мы находили плоские квадратные бугры временных приютов старинных путешественников — развалины караван-сараев. Нужно было обмерить их, нанести на план, выяснить, как располагаются помещения внутри караван-сарая, и произвести небольшие раскопки.
По битой посуде, по вещам, брошенным или оставленным путешественниками, мы установили время, когда была построена и действовала эта большая и важная дорога. Построена она была в X веке.
Степь оживала. Тут и там виднелись буровые вышки. Однажды нефтяники подарили нам целую кольчугу. Тяжелая, слегка заржавленная кольчуга прекрасно сохранилась, хоть надевай ее на себя, как свитер.
На карте появлялись кружки, которыми мы обозначали караван-сараи, а между ними пунктиром намечался древний караванный путь. Но хотелось увидеть его не только на карте. И в конце концов нам это удалось.
На берегу речки Сагыз есть место, которое называется Тас-кичу, что означает «Каменный брод».
Все шло как надо. Сначала мы нашли гробницы и мавзолеи, сложенные из средневекового кирпича, потом развалины караван-сарая, он был квадратный, вдоль стены — крохотные каморки, где ночевали путешественники, а посредине большой двор: здесь когда-то отдыхали верблюды и лежали тюки с товарами. Мы сняли план караван-сарая, раскопали одно из помещений, упаковали находки. Можно было ехать дальше. Но мы не торопились сниматься с места. Мы мечтали найти Каменный брод, увидеть хоть кусочек самой древней дороги, постоять на ней, ощутить ее под своими ногами.
К счастью, недалеко от развалин виднелись юрты. Здесь остановился небольшой казахский аул. Между юртами расхаживали женщины в красивых белых одеяниях и совсем молодые парни в шапках с опушкой из лисьего меха, напоминающих знаменитую шапку Мономаха. Кочевники в шапках Мономаха оказались дачниками. Это были студенты из Алма-Аты, Ташкента, один даже из Ленинграда. Здесь, вместе с кочевым аулом, со старыми чабанами, своими родителями, они проводили каникулы. Помогали старикам ухаживать за стадом, а большую часть времени читали книжки, загорали, иногда охотились, словом, отдыхали. Старый чабан знал Каменный брод и указал нам это место. Мы вышли к речке, она медленно текла между невысокими, но крутыми берегами. Да и текла ли она? Вода стояла только в омутах и бочагах, и лишь тонкие струйки сочились из одного бочага в другой. Но от мутной солоноватой воды веяло свежестью и прохладой. Мы влезли в один из пересыхающих бочагов, сели в воду и сидели там часа полтора, пока не продрогли.
Потом мы снова пошли по берегу речки, повернули вместе с ней и остановились: по речке невозмутимо плавали дикие утки с выводками. Не обращая на нас никакого внимания, они дружно опускали головы в воду и так же дружно извлекали их из воды, отряхиваясь, снова плыли, и каждый выводок качался посреди круга поднятых им маленьких волн.
Снова поворот. Выходим к отлогому берегу и лезем в воду. Старательно ощупываем илистое дно босыми ногами. И вдруг один из нас поскользнулся на камне: мы вступили на древнюю дорогу.
Сбегали за рулетками, за складными метрами и, опустив рулетки в воду, мерили ширину каменного брода. Извлекали со дна скользкие черные камни, мерили их и снова клали на место. Это уже не пунктир на карте, это кусочек настоящей дороги, той самой, по которой прошел в X веке знаменитый арабский путешественник Ибн-Фадлан, дороги, связывающей страны, народы, культуры.
Момент был торжественный, и мы ликовали, возились, плескались, а когда кто-нибудь наклонялся, держа под водой рулетку, норовили окунуть его в воду.
1964
Мы ехали по степи. Пошел дождь. След чьей-то машины, который вел нас на юг, вдруг исчез, словно его смыло. Мы заблудились. Пришлось остановить машины.
Три наших шофера отправились искать дорогу. Они шли под дождем, опустив головы, глядя в землю. Только бы найти след машины или телеги. Но следов не было. Шоферы уходили все дальше и дальше и наконец пропали за пеленой дождя.
Вернулись они весело, но почему-то без пальто. Зато под мышкой у каждого было по большому свертку. Шоферы подошли, положили свертки прямо на мокрую землю, раскрыли их, и мы увидели трех черных птиц, каждая величиной с хорошего гуся — трех орлов, которые сердито смотрели на нас. Странно, почему они не улетают?
