Тут встал житель Заабата. Поправляя набедренную повязку, он вопросительно посмотрел на своих, словно желал удостовериться, что слово предоставлено именно ему.
— Если вы явились к нам за женой для своего сына, значит, считаете нас порядочными людьми. В таком случае мы тоже принимаем вас за людей достойных. Вы представляетесь нам благоразумными, воспитанными… Мы, право, были бы весьма счастливы дать вам одну из наших сестер, если б были уверены, что вы останетесь ею довольны. Однако мы должны признаться: к величайшему нашему сожалению, девушки Заабата никогда не бывали в городе и не имеют ни малейшего представления о жизни белых людей. Как же вы пришли за девушкой к таким дикарям?
— Да, ты прав, — разом загалдели жители Заабата. — Эти люди ведут себя вызывающе. Как смеют они тыкать нам в лицо, что парень их горожанин?.. Будто мы никогда не видели горожан…
Нам надо было умелым ответом немедленно устранить недоразумение. Противник оказался недюжинный. Но нам и не с такими доводилось справляться, когда мы женили наших парней и выдавали замуж девок.
— Вы меня неправильно поняли, мужчины, — заговорил дядюшка Нколло, пытаясь спасти положение. — Я вовсе не хотел сказать, что вы дикари. Я и не думаю этого. Я просто сказал правду о нашем сыне, которого мы предлагаем в мужья вашей девушке. Если вы находите, что я оскорбил вас, извините меня. Все мы братья и должны друг друга прощать.
— Тогда мы тоже начнем расхваливать наших девушек, — крикнул кто-то из заабатцев. — Они умеют готовить, стирать белье, выращивать бататы и маниоку; они умеют делать все, что положено хорошей хозяйке. Разве ваши девушки могут с ними сравниться?
— Дело не в этом, брат мой, — сказал Абель, один из наших, — дело не в этом. Мы не предлагаем вам своих девушек, а будем счастливы заполучить одну из ваших… И мы пришли к вам, а не в другую деревню, так как знаем, что ваши девушки отличные хозяйки.
Ну как же тупы эти жители Заабата, и к тому же спеси у них хоть отбавляй. Они даже не могут понять, о чем, собственно, идет речь. В самом деле, зачем нам ссориться? Но заабатцы никогда не были рассудительны! Мы потратили столько сил, чтобы добраться до них, а они вели себя, как безмозглые болваны. Всякий раз, как нам приходилось иметь с ними дело, возникали бесконечные осложнения; вот почему я так удивился, когда дядюшка Нколло и деревенский совет решили отправиться к этим типам за невестой для юного Эдды… А теперь они относятся к нам без должного уважения. Поведение их представлялось мне просто-напросто оскорбительным. И еще эта холодная циновка, брошенная на землю… Провести бессонную ночь, чтобы утром прийти к полному непониманию… Да, я, конечно, был прав, полагая, что не следует с ними связываться.
— Не в этом дело, — повторил Абель.
— Наш брат правильно говорит, — вновь вмешался Эффуду, старейшина наших противников.
Он был единственным жителем Заабата, способным хоть что-то понять. Эффуду все время старался, чтобы глупость его людей не слишком бросалась в глаза. Представляю, что было бы с этими остолопами, если бы не Эффуду.
Ему снова удалось успокоить то бурное море, какое являла собой наша беседа с его людьми. Но, увы, ненадолго. В тот самый момент, как переговоры, казалось, приняли мирный характер, женщины внезапно подлили масла в огонь.
Они, конечно, не участвовали в беседе, которая велась исключительно на уровне мужчин. Женщины не имели права каким бы то ни было образом выражать свое мнение. Так решила еще в древности Африка наших предков, и вполне обоснованно, дабы женщины не имели возможности развязывать войны.
Нужны доказательства? Извольте.
В то воскресное утро, когда мы, мужчины, намеревались мирно поторговаться, чтобы не платить слишком высокого выкупа, женщины нашего рода потихоньку от нас готовились дать представительницам противоположного лагеря тайный бой, но война эта неожиданно сделалась явной.
К моему изумлению, одна из жительниц Заабата, как раз в тот момент, когда кто-то из нас самым дружелюбным образом обращался к мужчинам, вдруг вскочила и с угрозой крикнула одной из наших:
