Медведь-горгулья исчез. Глаза Малисандиса широко раскрылись, и изо рта вытекла алая струйка. Гораздо более мощный фонтан крови бил из того места, куда воткнулось копье. А оно продолжало движение вперед, прокладывая себе дорогу сквозь тело мага, разорвав сердце и выйдя спереди… но прежде, чем все древко успело целиком пройти насквозь, копье исчезло, так как сотворившие его заклинания иссякли.
В восторге от обретения настоящей мишени Нотабль набросился на тявкающую собачку… и в тот же миг она растворилась в воздухе. Преследовавшие ее стрелы попадали на пол — и тоже исчезли. Малисандис рухнул лицом вниз на каменный пол, сломав нос. И остался лежать. Он лежал тихо, если не считать подрагивания нескольких пальцев в дорогих перчатках. Блестящая алая лужица выползла из-под него и быстро заструилась по полу, превращаясь в ручеек.
Шедоуспан поднялся с пола, все еще сжимая в одной руке нож, а в другой меч… и обнаружил, что у него больше нет противника. Нет… живого противника. Он был разочарован.
Не было ни дыма, ни пепла, ни странных тварей, ни волшебных явлений. Запах дыма и крови, правда, еще стоял в воздухе. Они освободили Мигни. Она вся взмокла от страха. Шедоуспан был озабочен тем, к кому она бросится первому, — к нему или Аркале. Однако вышло так, что, просидев несколько часов со связанными ногами, она избавила обоих мужчин от смущения, разочарования или эйфории: не успели ее освободить, как она упала без чувств. Ноги отказались служить ей.
Ганс успел подхватить ее на руки.
— Она в обмороке, но не пострадала, — сказал Аркала. — Почему бы мне не вынести ее отсюда?
Шедоуспан посмотрел на него прищуренными глазами.
— Ты хочешь сказать, с помощью магии?
— Да, — кивнул Аркала. — Это легче…
— Я сыт по горло всеми этими магическими штучками, спасибо, — сказал Шедоуспан и поднял девушку.
Аркала вздохнул и ничего не сказал. Затем все же спросил:
— Ганс… не осталось ли у тебя немного песка из клада Корстика?
Ганс медленно повернулся, волоча по полу юбку Мигнариал. Он некоторое время смотрел в глаза своего спутника, прежде чем ответить:
— Да.
— Он нам нужен, Ганс.
— Сейчас? Здесь? Маг молча кивнул.
Шедоуспан продолжал смотреть ему в глаза. Наконец он кивнул в ответ. Передав Мигнариал на руки Аркале, он достал маленький мешочек с песком и зажал его шнурок из сыромятной кожи в зубах. Потом вытянул руки. Аркала вручил ему цветастое сокровище — Мигнариал. И тихо взял мешочек.
— А я все думал, какая ценность может скрываться в такой невзрачной вещи, — задумчиво сказал Ганс, следя за магом, который подошел к озерцу крови, в котором лежал Малисандис.
— Это ценная вещь, не сомневайся, — сказал Аркала. — Но только один раз. — Он высыпал содержимое мешочка на ладонь и, подобно сеятелю, стал посыпать им труп.
И вновь волосы на затылке Шедоуспана словно ожили, когда он увидел, как Малисандис и его кровь вскипают и пузырятся, словно погружаясь в ванну с кислотой. Нотабль зашипел и выгнул спину.
Аркала в упор посмотрел на него.
— Успокойся, кот, — сказал он.
А Малисандис исчез вместе с лужей крови.
Все было кончено. Опять.
Как и прежде. Глаз плыл впереди, показывая обратную дорогу. Аркала шел вслед за ним, освещая путь. Сопровождаемый Нотаблем, за ним следовал Ганс. Он нес бесчувственную Мигнариал прочь из этого туннеля. Она не была тяжелой; она была Мигни.
Никто из них не проронил ни слова, пока они не вышли из дома и не окунулись в море лунного света, который вовсе не казался холодным. Все было кончено. Аркала обратился к Блуждающему Глазу.
— Вы ведь были Гарисласом, не правда ли? Прежде чем Корстик заколдовал вас?
— Да, — сказал Глаз.
— Вы хотите, чтобы я вас освободил от мучений?
— Освободить? После того, как я прожил целую жизнь? Подлинная мудрость заключается в неспособности быть обманутым, колдун. Вы не можете сделать меня человеком?
— Нет. Вы знаете, что я имею в виду под словом «освободить».
— Тогда нет. Может, когда-нибудь, Аркала, но не сейчас. Даже такой, как я есть, я все же живу.
«Аркала предложил прекратить его несчастье», — подумал Ганс и услышал собственный тихий голос:
