У Давыдова есть первое, но он апатичен и холоден. Свободны подходит больше их обоих, но он мелковат.
Я начинаю соглашаться с Вами, что Далматов был бы лучше всех. Если только он не перемудрит. У него, действительно, есть и задорное, вызывающее барство и пыл в увлечении охватившей его идеей.
Но, переводя вопрос на практическую почву, как же мне поступить? Дело не в том, что я наживу в Варламове врага. Он человек умный и поймет меня. Тем не менее отказать актеру в роли для бенефиса, актеру, занимающему одно из первых мест, — надо иметь уверенность в успехе пьесы. По крайней мере перед лицом труппы.
Впрочем, все это требует только немного усилий побороться с призрачными опасностями. Вероятно, я и отдам роль Далматову.
Где он? Хорошо, если бы он прочел пьесу и высказал мне по старой дружбе свое мнение, не обижаясь, если в конце концов роль к нему не попадет.
Не увидите ли Вы его? Если да, то передайте ему искренно, как дело стоит.
В этом роде в моей практике было уже два случая. Раз, когда Никулина просила для бенефиса «Последнюю волю» — главную роль. Я отказал. Из‑за этого было много шума. Второй раз — я предлагал Макшееву «Новое дело» в бенефис (в первой редакции). Он соглашался взять, но прямо сказал, что барин у него не выйдет и это повредит пьесе. Потом я был ему благодарен за его бескорыстие.
{65} Дальше. Андрей Калгуев. Вот тут я никак не могу согласиться с Вами. Я не люблю Сазонова как актера. Он сух и однотонен. Я никогда не видел в нем способности передавать душевную гибкость. А нежная организация выражается в его голосе только под соусом паточной сентиментальности. Он обладает известным шаблоном и горячностью. Ни того, ни другого мне не нужно.
А я чувствую, что Сазонова будут все рекомендовать на Андрея.
Давыдова я уже окончательно не вижу. Ни его тон, ни его тучная фигура, ничто не отвечает моему образу[67].
Я предполагал на эту роль Свободина — и никого больше. Он умеет передавать сосредоточенность, полубольные вспышки, все переходы расстроенного воображения.
Третьим важным лицом является Людмила.
Да разве я могу иметь что-нибудь против Савиной? Она с своим гибким талантом всегда сумеет придать лицу и типичность и холодное отсутствие всякого темперамента.
Но я боюсь ее. Она мне отравит все репетиции. Она любит только роли, доминирующие в пьесе. Сидеть целый акт молча, как во втором, — да она меня съест! И поделом. Каково же будет мое положение? Конечно, для бенефицианта она не откажется от роли, ну, а если не в бенефис? Да все равно она меня уничтожит одними своими глазищами!
Употреблю все силы, чтобы она играла[68], но говорю искренно — боюсь ее.
Если не она, то я никого не вижу, кроме Ильинской (будем так называть Марию Васильевну)[69]. Васильева? Не!
С другой стороны, и в Питоличке никто не может быть так великолепна, как Ильинская. Это я про себя давно решил, даже когда Погожев при Вас расхваливал Щепкину[70]. Вы упоминаете о Марьюшке. Это лишнее. Марьюшка — большая и хорошая роль, а Питоличка чуть что не эпизодическая. Конечно, я буду счастлив, если Мария Васильевна возьмет роль.
Затем большое спасибо Вам за Дюжкову[71]. Она мне не приходила в голову, хотя я руками отмахивался и от Жулевой (чудная актриса для дам, но не купчих)[72] и тем паче от Стрельской.
{66} Ленский — Прокофий — прекрасно[73].
Абаринова — Ольга Федоровна — тоже.
Говорить нечего, что и Мичурина и Дальский прекрасны для Сони и Орского. Но Дальский! Ведь это будет то же, что и Савина в Людмиле. Он тоже погрызет меня. Я слышал, что он хочет Андрея. Но я его вовсе не знаю.
Все остальное — отлично.
Вообще, кроме Андрея (что если Дальский?), Ваше распределение ролей так удачно, что мне оставалось бы только подписать его.
Спасибо Вам и за хлопоты и за сочувствие. Надо мне будет приехать в Петербург в самом начале сентября.
Тогда еще раз лично поблагодарю Вас. Крепко жму Вашу руку. Передайте мой привет Марии Васильевне.
Жена благодарит Вас за память.
Вл. Немирович-Данченко
11. А. И. Сумбатову (Южину)[74]
27 августа 1891 г. Усадьба Нескучное
27 авг.
Может быть, эти строки попадут к тебе еще 30‑го, в день твоих именин. Шлем наше поздравление и тебе и Марусе, как водится, с дорогим именинником. Увидишь Ленского — и его поздравь от нас. Увидишь Лидию Николаевну[75] — и ей передай от нас привет.
