Глубокоуважаемая Мария Самойловна!
Я получил сегодня от Вас гранки ближайшего № «Опытов» и несколько смущен: мне не ясно, что должен я с ними делать и с какой целью Вы мне их прислали.
Думаю, что это вызвано отсутствием редактора, Ю. И. Иваска, который, кажется, сейчас где-то в Мексике или еще дальше.
На полях гранок я нашел довольно много вопросительных знаков, по-видимому, поставленных Вами. Не решаюсь брать на себя какие-либо исправления или изменения, да, в сущности, если и есть опечатки, то ни одной поправки действительно необходимой, по-моему, нет. В стихах Присмановой: «на много» или «немного»? Не знаю. Возможно и то и это. Лично я предпочел бы «немного», но не уверен, что она это одобрила бы.
Возвращаю только три странички, своих. Если еще не поздно, буду очень признателен за корректурные поправки.
Примите мой искренний поклон и сердечный привет. В журнале много хорошего, а главное — есть свое «лицо», притом — как у Баратынского— «с необщим выраженьем».
Преданный Вам Георгий Адамович
5/V-56, Manchester
Дорогой друг и плагиатор (последнее относится к тому, что, получив гранки «Опытов», с возмущением отметил произведенное у меня воровство. А стихи очень хорошие, также и Анны Семеновны. Ваши две строчки лучше моих. И еще узнал из статьи Татищева, что Вы — стоический поэт).
Получил сейчас письмо от С. Юльевны с согласием на взносы. Также было письмо от Кодрянской: ее муж в Париже, она просит его передать Вам что следует. Fisx не отвечает, но едва ли откажется. Если добавить Глюкбергшу, выходит 6 человек (с Вами и мной). Кого бы просить еще? Бахрачек, по-моему, в бедности, не такой, конечно, чтобы ему было не по силам в этом дельце участвовать, но сам он энтузиазма не проявил. Кстати, я ему передал перед отъездом 1000 фр., надеюсь, он их не зажилил, а Вам передал.
Но главное: есть ли комната, будет ли? Je n'en suis nullement certain. А заинтересованное лицо мне не пишет, и я не знаю, что с ней. Конечно, можно было бы вообще ее субсидировать на эту сумму, но надо бы тогда пайщиков об этом осведомить.
Напишите, пожалуйста, как и что. И не только об этом, а вообще. Я здесь в монастырском одиночестве и далек от новостей.
До свидания. С грустью вспоминаю о не попавшей мне в рот утке. Кланяйтесь, пожалуйста, низко и сердечно Анне Семеновне
Ваш Г. Адамович
Моя хозяйка – русская. Не пишите мне открыток (как Бахрах) с поэтическими и прочими вольностями.
4/VI-56, Manchester
Cher ami Александр Самсонович!
Не зная, где пребывает m-me Лида Червинская, но предполагая, что еще у меня, обращаюсь к Вам с нижайшей просьбой.
Будьте столь добры, известите ее, что я намерен прибыть в Париж в среду, 13 июня (т.е. на будущей неделе).
Одновременно я пишу и ей на свой адрес. Но боюсь какого-нибудь недоразумения и опасаюсь, что, приехав домой в жажде одиночества и свободы, найду ее в своей кровати.
Мне крайне неловко ее выселять, но что же делать? А как ее эвентуальная квартира? Есть или нет?
Сегодня получил письмецо от Софии Юльевны с гневом и жаждой мщения по поводу книжки Глеба Струве. Я еще книги этой не видел, ничуть ее не интересуюсь. Но С.Ю. сообщает, что он обрушился на Вас. Я этого не знал. Но очень рад, что как раз на прошлой неделе написал о Вас несколько прочувственных слов по поводу «Опытов» (должно появиться в «Н.Р. Слове»), подтверждая Татищева, что Вы действительно великий стоит и вообще наша гордость и краса.
Что-то очень попало от Струве и Яновскому, п. что он в совершенной истерике. Мне лично давно все все равно, и не от сознания своего величья, а от безразличья ко всему. «Все равно все умрем», – сказал Толстой, и совершенно правильно.
Только бы льнули девчонки,
К черту пославшие стыд,
Только б водились деньжонки
Да не слабел аппетит!
– сказал другой гений, Тиняков, и тоже правильно, хотя я и представил бы кое-какие личные возражения.
Ну, до свидания. Не забудьте важное поручение et merci d'avance. Кланяйтесь, пожалуйста, Анне Семеновне.
Ваш Г. Адамович
17/XI-56, Manchester
Cher ami Александр Самсонович!
Я вам не отвечал, ожидая книги. Но при Вашем сварливом нраве Вы, может быть, и книгу мне не шлете из-за отсутствия ответа.