Мой Мюнхен touche a sa fin. Думаю быть в Париже между 15 и 20 июля. Мне здесь мало что нравится, т. что уеду я без сожалений и вздохов. «Мосты» будто бы воскресают, но едва ли надолго.
Надеюсь позавтракать с Вами около 20-го («я Вас завтракаю») и буду очень рад поговорить с Вами, как водится, обо всем и ни о чем. До свидания, дорогая София Юльевна.
Ваш Г. А.
21 авг. 1963, Nice
Cher ami monsieur Ginger!
Если Вы в потоке беспомощных пошлостей, носящих название «Страдание старого Вертера», обнаружили 4 неплохих строки, то это признак, что у Вас мало терпения. Я стал читать этот опус в кровати, на ночь, и разозлился настолько, что утратил сон. Даже такое г…о, как Анненский, лучше, и даже Адамович лучше.
A part cela, ничего. Желаю здравствовать на острове. 17-й больше не выходит, но 29-й блещет и отличается. Я вращаюсь в кругу знаменитостей, вроде Терешковича и Леонида Лифарчика.
Ваш Г. А.
23 авг. 1963, Nice
Дорогая София Юльевна!
Я удивился, получив Ваше письмо из Швейцарии, т. к. думал, что Вы возвращаетесь в Париж. Желаю хорошо отдохнуть в этой санатории, набраться сил на зиму и на обычные Ваши парижские хлопоты. Здесь установилась прекрасная погода, жары и «след простыл». К Кларе Юльевне я непременно поеду — если это хоть сколько-нибудь может ей быть приятно. Получил книгу Дукельского (Vernon Duke): по– моему, развязные пошлости, но Гингер, кажется, другого мнения. По-моему, лучше уж писать, как покойная Яссен или как Зоя Симонова, чем с этим фальшивым блеском. До свидания. Шлю привет, поклон, лучшие пожелания. Очень был рад видеть Вас в здешних краях.
Ваш Г. Адамович
28/ I-1964, Nice
Cher ami monsieur Ginger,
вспоминаю Вас под синим небом Ниццы, хотя ни 17-й, ни 29-й не выходят. Шлю поклон и привет. «Всего!»
Ваш Г. А.
19/IV-1964, Munchen
Дорогая София Юльевна!
Шлю низкий поклон и сердечный привет из Мюнхена. Погода лучше, чем в Италии или на Ривьере, mais cа ne durera pas. Вчера был на междусобойчике у Галины Кузнецовой и вспоминали Вас. Она очень мила, т. е. естественно мила, без подделки. О Зурове говорит с какой-то опаской и тревогой. Как Вы живете? Надеюсь, Вас не очень угнетают просьбами, устройствами, заступничеством и прочим в том же роде. Иначе я в самом деле учрежу (учрежду?— вдруг нашло затмение) «охраны С. Ю. П.» с Лифарем председателем.
До свидания, буду очень рад, если напишете.
Ваш Г. Адамович
Я живу пока в отеле, м. б., получу квартиру. Писать лучше: Radio Liberty. Russian Desk. Lilienthalstrasse 2, Munchen 19
23 мая1964, Munchen
Дорогая София Юльевна!
Спасибо за письмо. Конечно, Бабенко дать мой адрес можно. Я это имя знаю, но не помню от кого. У меня к Вам просьба, тоже об адресе: адрес Трубецкого. Я ему ответил на письмо, полученное очень давно, а письмо мое мне вернули (я адресовал на Oppelner St. 210/3— очевидно, ошибочно). С удовольствием и удивлением от неожиданности читал книгу Мамченко: много совсем хорошего, такого, какого прежде у него не было. Он вырос и окреп. Вы не напрасно трудились над этой книгой: она стоит того. Гингер отзывался скорей пренебрежительно, т. е., мол, больше хороших чувств, чем хороших стихов! — и я с ним, по старой памяти о Мамченко, соглашался. Но он не прав и, думаю, книжки не читал. До свидания, дорогая София Юльевна. Примите мое соболезнование и сочувствие в связи с вечером Терапиано. Грустно то, что даже спасибо сердечного не скажет русский народ.
Ваш Г. Адамович
26/VII-1964, Nice
Дорогая София Юльевна!
Как живете? Как Ваше здоровье и скоро ли Вы поедете отдыхать и лечиться? Здесь было нестерпимо жарко. Теперь чуть-чуть лучше, но только «чуть-чуть». Провожал Гингера на пароход в Корсику: он теперь в лагере «нудистов»! Cest tout a fait lui. Буду очень рад, если напишете несколько слов. Поберегите себя, дорогая София Юльевна! Будьте к себе внимательны хотя бы так же, как к другим.
Ваш Адамович
22 авг. 1964, Nice
Дорогая София Юльевна!
Очень был рад получить Ваше письмо – и рад тому, что Вы не в Париже, а в «Ligniere». Надеюсь Вас видеть в конце сентября, забывшей о всяких недомоганиях.
Здесь после нестерпимой жары настала наконец чудесная, почти прохладная погода. Шлю самый сердечный привет, лучшие пожелания. Кланяйтесь, пожалуйста, Бориpсу Юльевичу, если он с Вами.
