Сашка молча кивнул на взятые им книги, потом показал ту, что читал: «История покорения гималайских вершин».
— А–а, малохольный, - махнул рукой студент. - Все в великие путешественники готовишься. Кто же Ведякина–то забрал?
Вошла в зал Лена. Посмотрела. Горели настольные зеленые лампы, торчали согнутые спины.
— Квадратно–гнездовая посадка науки, - с уважением вздохнула она. Увидела Сашку. Села рядом. — Ну что, последний великий, все выучил? - Она похлопала рукой по толстой «Геотектонике».
— Угу, - не отрываясь от книги, сказал Сашка. …Они шли по улице. Уютные кирпичные и деревянные особнячки скрывались в полумраке, стояли редкие фонари. Перед домами росли по–зимнему обнаженные деревья. Было тихо.
ПИСЬМА РОССА ИВАНУ КРУЗЕНШТЕРНУ
«…Я с нетерпением ожидал решения нашего теперешнего правительства по вопросу о моей предполагаемой экспедиции, надеясь, что смена министров, которая произошла в ноябре прошлого года, будет в мою пользу. Но теперь я с сожалением сообщаю Вам, что мои надежды не оправдались… Мне не надо объяснять Вам, как я сожалею о всем случившемся, я ведь старею и скоро уже не смогу участвовать в полярных исследованиях».
Письмо Джона Росса Крузенштерну, 3 февраля 1835 г.
«Мне нечего рассказать Вам о моих экспедиционных планах, изменения, происшедшие в министерстве, положили конец почти всем научным планам в Англии».
Письмо Джона. Росса Крузенштерну, май 1835 г.
ТРЕНИРОВКА
На залитом солнцем склоне шла тренировка. Сашка Ивакин, бледный и осунувшийся, «лесенкой» поднимался вверх по склону. Он останавливался, смотрел на солнце, жмурился и улыбался. Потом снова медленно поднимался.
Нахохленным ястребом стоял в стороне, опершись о палки, Никодимыч, искоса поглядывал на Сашку.
Мимо тренера вихрем промчался на сомкнутых лыжах парень, закончил изящным пируэтом и вопросительно посмотрел. Никодимыч молча похлопал себя ниже спины.
— Зависло? - огорчился парень.
Никодимыч кивнул и продолжал следить за Сашкой.
Забравшись наверх, Сашка отцепил от пояса шлем, надел его и с ученической тщательностью стал описывать повороты трассы. Он шел медленно, стараясь выполнить поворот «в точности по учебнику».
Никодимыч скатился следом за ним.
Сверкало солнце и снег.
У подъемника Никодимыч сказал:
— Три раза пройдешь слалом. Потом скоростной. Сашка коротко кивнул. Тяжко ступая на лыжах, прошел вперед, поймал кресло подъемника.
…Тренер стоял на середине склона. Сашка пронесся в слаломе. Второй раз. Третий.
На склоне его перехватил Никодимыч. Сашка затормозил.
— Уверенности не вижу. В чем дело, Ивакин? - резко спросил Никодимыч.
— Голова что–то, - сказал Сашка и сделал движение, чтобы продолжать спуск.
— Нет, - жестко сказал Никодимыч. - Вверх! Без подъемника.
Сашка покорно стал подниматься «лесенкой». Наверху он скинул шлем, пристегнул его к поясу. Вытер залитый потом лоб. Пошел. Где–то на втором вираже наткнулся на веху, затормозил.
— Наверх! - отчаянным голосом закричал Никодимыч. - Сначала.
Сашка опять пошел по склону, но вдруг, пропуская повороты, покатился вниз, широко расставив лыжи, как новичок, выставив вперед руки с палками. Он проехал мимо тренера. Лицо его было растерянным. Налетел на веху, затормозил. И так стоял, уцепившись за спасительный бамбуковый шест. Тренер в два виража скатился сверху.
— В чем дело?
— Никодимыч! - Сашка пошарил перед собой руками. - Не вижу.
Залитое потом лицо его с налипшими на лоб волосами было беспомощно, как у ребенка.
МЕФИСТОФЕЛЬ
Костистый старик, похожий на седого всклокоченного Мефистофеля, надвинул глазное зеркало с дыркой посредине и сразу превратился в циклопа. Желтыми от табака пальцами он отогнул Сашке Ивакину веко, отогнул второе. Откинул зеркало и закурил.
Сашка сидел, распростертый во врачебном кресле. Врач курил и молча смотрел на него. Сашка попробовал улыбнуться.
— Потрясения. Припадки. Удары. Были? - спросил Мефистофель.
Сашка вопросительно глянул на сидевшего в углу Никодимыча.
— Были, - сказал тот. - В результате неумелого падения на склон травма головы, ноги, грудной клетки. Падать не научились, - добавил он.
— Глаза в полном порядке. Травма головы, говорите? Весьма интересно. Будем исследовать. На койку! - резко заключил Мефистофель. - Самочувствие, чемпион?
