— Я плохо разбираюсь в цветах, — мнется Лоскут. — Мне бы только стать знаменем…
— Сегодня щелочь, завтра кислота… Вот так и живем…
— А сам-то ты как относишься к химической реакции?
— Да никак. Просто меняю окраску.
Кислород для жизни необходим, но без золота тоже прожить непросто. А на деле бывает как?
Когда дышится легко и с кислородом вроде бы все в порядке, — чувствуется, что не хватает золота. А как привалит золото, — станет труднее дышать, и это значит — не хватает кислорода.
Ведь по химическим законам — самым древним законам земли — золото и кислород несоединимы.
Зеркало и Портрет — давние противники. Послушали б вы, как они спорят между собой. Зеркало буквально лезет на стенку, чтобы доказать свою правоту. Портрет, чтобы доказать свою правоту, лезет на противоположную стенку.
Дело в том, что Зеркало и Портрет по-разному отражают действительность.
Портрет — довольно удачный снимок — просто фотографирует жизнь, причем изображает ее преимущественно в серых красках.
Зеркало чаше всего вообще отражает не жизнь, а розовые обои на противоположной стенке.
Портрет создал один-единственный образ.
Зеркало хватается за все, но ничего удержать не может.
Но зато Зеркало идет в ногу со временем!
Но зато Портрет имеет свое лицо!
Кто из них прав? Ну-ка, подумайте!
— Подумать только, какие безобразия в мире творятся! — возмущается под прилавком Авторучка. — Я один день здесь побыла, а уже чего не увидела! Но подождите, я напишу, я обо всем напишу правду!
А старый Электрический Чайник, который каждый день покупали и всякий раз из-за его негодности приносили обратно, — старый Электрический Чайник, не постигший сложной мудрости кипячения чая, но зато усвоивший житейскую мудрость, устало зевнул в ответ:
— Торопись, торопись написать свою правду, пока тебя еще не купили…
Носок оказался нелегким участком работы, и все нитки были натянуты до предела. С одной стороны на них ботинок жмет, с другой — нога нажимает. Попробуйте поработать в таких условиях, попробуйте не допустить прорыва! Но нитки тесно сплелись между собой, крепко держались друг за дружку.
И вдруг — Дырка.
Совсем незнакомая Дырка, прежде таких дырок здесь не встречалось.
— Что — тянетесь? — крикнула Дырка, разинув пасть, что должно было означать улыбку. — Тянитесь, тянитесь, может, и вытянетесь раньше времени!
— Почему ты смеешься? — удивились Нитки. — Разве тебе никогда не приходилось работать?
— Работать? Мне? — еще шире улыбнулась Дырка. — Да вы, я вижу, меня совсем за дуру считаете. Не-ет, ребятки, это вы работайте, а я и без работы не соскучусь. — Так сказала Дырка и — показала ногу.
Это был до того неприличный жест, что нитки просто опешили.
— Как вы себя держите! — укоризненно заметила одна из них. — Где вы воспитывались?
— В самом лучшем обществе, — ответила Дырка. — Разве это не видно по мне? Разве у меня не достаточно изысканные манеры? — И — опять показала ногу.
Стали Нитки совестить Дырку, стали наставлять на путь истинный. Ничего не получается! Нитки, которые были поближе к ней, прямо надорвались, ее уговаривая, а Дырка ничего, даже больше от этого стала. Так разошлась, что всю пятку заняла, вверх по носку потянулась.
Пришлось вызвать Штопальную Иглу. Та прибыла с толстым клубком штопальных ниток и грибком — чтобы растянуть на нем носок и хорошенько разобраться, в чем дело.
Но разбираться-то особенно было нечего. Дырка — дырка и есть, и с какой стороны на нее ни смотри, все равно дырка.
Штопальная Игла даже не стала разговаривать с ней, а так — один стежок, другой стежок, — и все, Дырка сидит за решеткой. Крепкая решетка, надежная, из толстых штопальных ниток. Уж теперь-то Дырка не разойдется, как прежде, уж теперь она ногу не покажет.
Какую там ногу! И самой-то Дырки не видно совсем, будто ее и не было.
Надоела Нолю холостая жизнь.
«Так вот живешь и ничего не значишь, — подумал он. — Надо множиться!»
Стал Ноль искать, с кем бы помножиться. Выбирал, выбирал — все не по нраву. Единица слишком тоща, да и нос длинноват, хлопот не оберешься. Тройка горбата. Семерка косо стоит, еле на ногах держится. Все Нолю не так, видно, высокие у него требования.
