— Ранение в локоть, — говорил Юлиан, — что будем делать?
Аннгрет живо перевязала локоть доктору с лесопильни. Дело было нетрудное.
— Ранение в верхнюю губу! — Ну, это уже потруднее! Студент-медик держался того мнения, что рану надо сначала смазать лекарством — настойкой из розовых листьев. Но где его достать? Аннгрет не растерялась — взяла и поцеловала юного медика в верхнюю губу; впервые она на такое решилась. Лекарство подействовало благотворно. Студент теперь только его и хотел, а повязку считал уже излишней. Человек хрупок, может поранить себе любую часть тела.
Позднее он научил Аннгрет перевязывать и более тяжелые раны. С жены врача и помощницы во время приема больных спрашивается немало.
Молодой Рамш уехал. Прошло два месяца. Аннгрет ждала его и частенько одна сидела на уединенном холме, поросшем вереском. Многие деревенские парни ее домогались. Но она была горда и всем отказывала. Недаром же были у нее такие темные глаза и волосы, мерцавшие, как крылышки пушицы. Она имела право рассчитывать на сына лесопильщика.
Рыбак Анкен не удержался, подошел в трактире к старику Рамшу и сказал:
— Видно, надо нам с вами встретиться и поговорить.
Старый лесопильщик хмуро поглядел на рыбака Анкена.
— С угрями иди прямо на кухню и отдай их кухарке.
Так получил по носу чванливый Анкен.
30
И опять были каникулы. Юлиан не сразу приехал. Верно, у него было много дел в городе. Прохождение практики, экзамены после пятого семестра, диссертация и как там еще называются эти ученые штуки. Аннгрет вконец обалдела от множества иностранных слов. Ей нужно было сообщить своему студенту нечто важное и неотложное.
Теперь пришел черед действовать папаше Анкену. Дело было, конечно, не в угрях, их он отдал кухарке. Ему необходимо было переговорить с самим хозяином, и он вошел в парадный подъезд лесопильщикова дома.
Хозяин:
— С каких это пор, входя в дом, не снимают шапку? Ты и перед бароном стоишь в этой своей грязной покрышке?
Рыбак Анкен видит, что погода неблагоприятная. И довольствуется намеками.
Хозяин:
— Так-так! И все? Кто же в наше время делает трагедию из таких вещей? Короче говоря: сколько ты хочешь? Я плачу наличными и сразу. Ежемесячные вспомоществования приводят только к нежелательным разговорам. — С этими словами старый Рамш стал похлопывать носовым платком по прыщу над верхней губой.
Рыбак Анкен не знал, на что решиться. Ему надо было потолковать с дочерью и сыном, будущим наследником рыбацкого хутора.
Хозяин:
— Долго не раздумывай! Коровы и кобылы, если долго торговаться, падают в цене. Иди!
Он открыл дверь. Кухарка перехватила Анкена:
— В следующий раз принеси нам хорошего линя!
Для расцветшей Аннгрет все это было как снег в мае. Она не хотела, чтобы ею торговали. Какое дело старому лесопильщику, у которого уже много лет мясо гниет под кожей, до ее любви?
Аннгрет написала Юлиану в город. Ее письмо дышало тоскою и страданием. Школьный почерк, линованная бумага и незабудки в уголке… «Если этот злой человек, твой отец, думает, что я продам своего ребенка, то ты, конечно, сумеешь поставить его на место, когда приедешь. Жаль, что ты мне не показал, как перевязывают сердечные раны!»
Аннгрет ждала. Через несколько дней пришло письмо. Собственно, письмо Аннгрет с пометкой «Адресат выбыл». По слухам, сын лесопильщика уехал в Америку с целью изучить американскую медицину. Но разве в Блюменау его не ждала девушка и разве его не влекло к ней?
Юлиан Рамш недолго прожил в Америке. Его вызвали домой. Отец был смертельно болен. Сын лесопильщика вернулся. Well.[42] И хотя он прилежно изучал медицину, даже американскую, но спасти отца не сумел. Что гнило, то сгнило! Юлиан отстоял только лесопильню. И доказал тем самым, что не напрасно странствовал по свету.
Однажды он навел справки об Аннгрет. Оказалось, что она замужем. Гордая жена голоштанника, она теперь избегала его.
— Well, let’s go.[43]
31
Аннгрет сидит на краешке кровати возле мужа. Она сегодня необыкновенно словоохотлива и все рассказывает, рассказывает.
— У Буллертов народился слепой теленок… Хохлатка снесла первое яичко…
— Кто-то приходил к нам с коровой, да? — спрашивает Оле.
