Избранное - страница 10
Два героя проходят через все написанное Эрвином Штритматтером — человек труда и человек искусства, — как в романах (в «Оле Бинкопе», в «Чудодее»), так и в рассказах. Часто обе эти проблематики пересекаются, ибо истинный созидательный труд, по Эрвину Штритматтеру, — это творчество, а всякое истинное творчество — это созидательный труд. К художественному миру Эрвина Штритматтера хорошо подходят известные слова Горького: «Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество».
При этом Эрвин Штритматтер постоянно подчеркивает, что в задачу искусства входит познание мира. «Художник, по моему мнению, — пишет он, — должен постоянно проверять действительность на ее полезность для себя и своих современников».[21] С этой точки зрения Эрвину Штритматтеру, как это ни покажется странным, свойственно даже сближать искусство и науку. Свои рассказы он называет «исследовательскими работами». Он утверждает, что в «каждом истинном ученом заключен поэт, а настоящие ученые знают, что их гипотезы представляют собой поэтические прозрения, и ни тот, ни другой не дают себя сбить с толку многогранностью явлений и не считают друг друга противниками».[22]
Этот аналитический строй штритматтеровской прозы — ее фаустовское начало — определяет глубину присущего ему реализма и входит составной частью в «штритматтеровский стиль». Именно здесь скрыта главная его загадка, ибо аналитичность этой прозы лежит не на поверхности, а заключена в оболочку «наивной точки зрения», часто эксцентрики, и всегда полна поэзии, человеческого тепла. Его творчество оптимистично, хотя оно и насыщено противоречиями, столкновениями, конфликтами, трагедиями, и этот оптимизм идет от самых глубинных его народных истоков. Происходит это потому, что художественное исследование действительности наших дней раскрывает перед ним ее поступательное движение к будущему.
Связь с жизнью своих современников и умение видеть законы движения действительности лежат в основе новаторской силы Эрвина Штритматтера. Сам он говорит о месте писателя: «Художник не стоит на высоте своего времени, если он просто копирует то, о чем говорит время; художник должен что-то привнести в свое время в знак того, что он прошел через время и что время прошло через него».[23]
П. Топер
ОЛЕ БИНКОП
Перевод Н. Ман, С. Фридлянд
Ole Bienkopp
© Aufbau-Verlag Berlin und Weimar 1963
Часть первая
Земля кружится в мировом пространстве. Человек посылает железных голубей и нетерпеливо ждет их возвращения. Он ждет оливковой ветви от братьев с других планет.
Так что же тогда деревня на этой земле? Глазок на кожуре подгнившей картофелины или красная точечка на освещенной солнцем стороне наливающегося яблока?
Крестьянина Оле, по прозвищу Бинкоп, этого большого ребенка, временами трясет озноб. Он хочет согреться подле жены.
— Что мне сделать, чтобы ты пустила меня к себе в постель и согрела?
Аннгрет — женщина зрелая, не то чтобы раскаленное железо, но знает чего хочет.
— Можешь ты отрастить себе бороду?
«Бороду? А что такое борода? Украшение? Укрытие? Наследие обезьяньих предков? Кустарник на ландшафте лица, скрывающий мелководье и глубины?»
— Бороду? — переспрашивает Оле.
— Английскую бороду, — говорит Аннгрет.
— Как у лесопильщика Рамша? Ни за что!
— О нем я и не думала.
Оле не может пренебречь желанием жены. Ему охота согреться. Он отпускает себе так называемую шкиперскую бородку. Она очень колючая.
Аннгрет морщит нос, когда Оле касается ее бородой.
— Да сбрей ты эту щетину!
Он повинуется. Ему охота согреться.
Оле и Аннгрет живут как голубки, если принять во внимание, что и эти мирные птицы время от времени ссорятся, воркуют как одержимые и бьют крылами.
Аннгрет себе на уме, и замашки у нее властные. Может быть, приумножая свое благосостояние, она преследует особые цели?
Оле силен, трудолюбив и жизнерадостен. Он черпает жизнь полными пригоршнями, но в накоплении богатств проку не видит. Что есть у него, пусть будет и у других. Он ведает машинами, тяглом и посевным зерном — недаром он председатель «Общества крестьянской взаимопомощи», которое в деревне называется просто «Крестьянская помощь».
