— На этом слове немцы проверяют произношение, — пояснил наставник.
Во время перерыва в комнату вошел пожилой военный, без знаков различия в петлицах. Он весело оглядел курсантов и сказал:
— Устали? Вижу, пробежка требуется. А ну на улицу, в сад!
Все гурьбой вышли в небольшой тенистый садик за домом и разбрелись по аллеям. Спустя несколько минут военный хлопнул в ладоши:
— Так!.. Теперь сюда. Вот что, товарищи, ходить надо иначе. Прошу наблюдать за мной…
И он пошел по аллее. Потом спросил, кто что заметил в его походке.
Курсанты отвечали:
— Быстро…
— Красиво…
— Плавно…
Потом кто-то сказал «неслышно», и наставник поднял руку:
— Вот верно — неслышно. И вам надо научиться неслышно ходить. Носок нужно поднимать выше, чтобы стопа приняла форму пресс-папье… Вначале наступаешь на пятку, но плавно, без стука, потом этак припечатываешь и закругляешь носком. Ясно? Начали…
Все это было ново, захватывающе. Настроение Клары чувствуется в ее письмах домой. Вот одно из первых, датированное 12 июня 1942 года:
«Здравствуйте, мои дорогие!
Пишу вам уже второе письмо. Надеюсь через несколько дней получить от вас. А как хочется получить весточку! Ну, теперь о себе немного.
Дела мои пока идут далеко не плохо. На этой проверке знаний (она у нас происходит через каждые две недели) думаю быть пятерочницей, т. е. по всем предметам иметь 5. Предметы у нас разные, но все очень интересные. Вообще все здорово. Мамочка, мне очень-очень повезло. Я очень подружилась с моими соседями по столу (мы сидим за столами, как студенты, а не за партами) Юрой и Надей. Надя очень хорошая девушка, радистка, как и я, и тоже москвичка. Юра — из Курской области. Он очень смешной, немножко похож на актера, который играл Ваню Курского в кинофильме «Большая жизнь». Мы так и зовем его Ваня Курский.
Насчет питания и одежды можете быть спокойны: и сыты, и одеты, только об одном жалею — тапочки зря не взяла, а посылки сюда посылать нельзя. (Тапочки очень нужны для физкультуры.) Ты пишешь про деньги, но они не нужны мне. Как наш огород? Ездите ли вы туда? Ну, пока все, с приветом, Клара».
На занятиях всегда присутствовал молчаливый человек средних лет. Вначале было неясно, кто он — курсант или наставник. Как-то вечером он пришел в общежитие, где жили будущие разведчики, и занял одну из коек.
После ужина все обычно собирались в красном уголке, там же иногда показывали учебные фильмы. Вошел незнакомец, сделал общий поклон и медленно, с легким акцентом проговорил:
— Будем знакомиться. Зовут меня Иван.
Он помолчал.
— Но я соотечественник Йозефа Швейка. Знакомы с ним?
— Знакомы, знакомы! — оживились курсанты.
— Швейк любил поговорить. Я тоже, но не умею.
— Мы это уже заметили, — прыснул Ваня Курский.
— Это делает честь вашей наблюдательности, — поклонился Иван.
Потом он подошел к каждому и молча пожал руку и, лишь знакомясь с Кларой, улыбнулся и сказал:
— Клара… Микки-Маус.
— Почему? — смущенно спросила она.
— Микки-Маус — маленькая мышка. Не сердитесь, я ласково.
Так это прозвище и осталось за ней. Вскоре Иван сделался общим любимцем. Выяснилось, что он знает шесть языков — чешский, польский, русский, украинский, немецкий, французский. И при всем том это был самый молчаливый человек в мире. Его так и звали в своем кругу — Молчаливый. Говорил он лишь в случае крайней необходимости. Курсантов он обучал правилам конспирации. По возрасту он был самый старший — тридцать пять лет, из них семнадцать отдал подпольной работе в Компартии Чехословакии. Настоящая фамилия его была Франкль, звали Иоанн Бертольдович. Зашифрован был как Тиссовский. Когда фашисты захватили его родину, он по указанию своего ЦК эмигрировал в Польшу, откуда перешел к нам. Наша военная разведка имела на него данные. Ему предложили работать в тылу у немцев, и он с радостью согласился, высказав единственное пожелание — получить советское гражданство. «Понимаю, что такую высокую честь надо заслужить, — писал он, — но, может быть, в будущем…» Начальник отдела, генерал, обещал войти с соответствующим ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР.
Франкля-Тиссовского тоже готовили в центр Кима. Он имел огромный опыт подпольной работы, и курсанты многому от него научились. Девушек он учил тайнописи, давал им предметные уроки — как ввести собеседника в заблуждение. Метод его был весьма парадоксальный. «Хочешь обмануть — говори правду, — наставлял он, — и учитывай психологию врага».
