Я твердо решил, что именно так и поступлю. Потому что в то время я любил тысячелетнее венгерское королевство больше всего на свете, больше даже, нежели Терезу Маркович.
Учился я отлично. По словам учителя Хальмоши, я был «одним из лучших» учеников своего класса. В конце года у меня были одни только отличные отметки по всем предметам, и я получил даже премию — книжку. Отец, мать и все наши знакомые были в восторге от меня, за исключением одного человека — нашего домашнего врача, доктора Иштвана Яношши.
— На лето необходимо послать мальчика куда-нибудь в горы, — советовал он.
Тонкую, в зеленой обложке книжку, в которой можно было прочесть историю возникновения города Берегсаса, я получил в подарок от Ибои Варга, дочери нашего соседа слева, комитатского прокурора Яноша Варга.
Янош Варга был очень неприятным человеком. Если я кланялся ему, он никогда не смотрел на меня и не отвечал на поклон. А когда я не кланялся, он сразу же замечал меня, останавливал и спрашивал, не забралась ли мне под шляпу птица. Поэтому я по возможности избегал встреч с ним.
Зато Ибою Варга я обожал, потому что она всегда носила цветы в своих каштановых волосах, от ее платья, волос и рук исходил какой-то приятный запах, и время от времени она дарила мне конфеты, а иногда даже шоколад. Ибоя была самой красивой девушкой во всем Берегсасе, а может быть, и во всем комитате. Глаза ее были цвета спелой сливы, губы — краснее самой красной розы, а когда она гладила длинными пальцами мое лицо, я совершенно пьянел — быть может, от запаха сирени, но скорее всего от счастья.
Ибоя!
Получив в первый раз от нее шоколад, я отдал его Терезе Маркович. Во второй раз я дал ей только половину, а потом… потом Тереза не получала от меня больше ничего — не только шоколада, но и фруктов.
К Ибое Варга ходило в гости много девушек. Все они любезно отвечали мне, когда я громко приветствовал их через забор: «Целую ручку». Но ни одна из них не была так красива, как Ибоя. Из этих девушек я знал лично только одну. Это была Геральдина, дочь доктора Яношши, которая так умела прыгать на своих тонких, как тростинки, ногах, что ее смело можно было бы показывать в цирке. Как-то в субботу после обеда я поздоровался с ней через забор, а она позвала меня и спросила, почему у меня глаза такие черные, не мажу ли я их ваксой. Я клялся, что ничего подобного не делаю, но Геральдина недоверчиво качала кудрявой белокурой головкой. Затем, чтобы я не подумал, будто она сердится за мои глаза, она сунула мне в петлицу чайную розу.
Прочитав книжку в зеленой обложке, которую я получил от Ибои, я узнал, какой чудесной случайности обязано человечество существованием города Берегсас. Место, где теперь находится Берегсас, было когда-то покрыто низким кустарником («берек»), некий пастух Сас пас здесь коров. Там, где имеются коровы, всегда найдутся и быки. В стаде Саса их было два. У быков натура такая, что они любят только общество коров, но друг друга на дух не переносят. Быки нашего Саса однажды сильно подрались. Они принялись бодаться и так топотали ногами, что просто вспахали землю. Когда пастух Сас своей большой крючковатой палкой наконец разъединил взбешенных драчунов, он нашел на разрытой их ногами земле большую золотую монету. Не успел он ее поднять, как увидел вторую, затем третью, четвертую… Сас схватил лопату и вскоре выкопал целый бочонок золотых монет, спрятанных в этом месте под землей издавна, может быть, еще со времени короля Аттилы. Сас вынул бочонок и на золотые монеты построил город. А так как бочонок был найден в кустарнике («берек») и нашел его пастух Сас, то город назвали «Берек-Сас», а впоследствии — не знаю, по чьей ошибке — изменили на «Берегсас».
Либо бочонок с монетами, найденный Сасом, оказался очень мал, либо строители-мастера надули основателя города, но не похоже было, что на Берегсас потрачено много золота. Все дома в городе были одноэтажные и всего четыре двухэтажных. Крыши многих домов, а в Цыганском Ряду всех, были из соломы, некоторые из дранки и только очень немногие черепичные. На двух улицах были асфальтовые мостовые, на трех других — из камня, остальные совсем немощеные. Ходить по ним во время осенних дождей или в оттепель было небезопасно. Красивые места в городе вряд ли стоили пастуху Сасу много золотых монет; на улицах росло много старых диких каштанов и еще больше акаций, посаженных кое-где ровными, как солдатский строй, рядами или беспорядочно, как ставят свои телеги после изрядной выпивки приехавшие на ярмарку крестьяне. Цветы акаций распространяли приятный аромат, «свечи» каштанов отливали розовым. Летом все деревья покрывались густой серой пылью, потому что в городе пастуха Саса ничего не было так много, как уличной пыли. По воскресеньям, когда в город приезжали на своих бричках окрестные господа, и по средам, когда на базар съезжались крестьяне, знаменитая берегсасская пыль подымалась до небес. Против нее боролся дядя Яношши в газете «Берег». Он писал в своих статьях, что эта пыль является позором и проклятьем города и рассадником туберкулеза. Он предложил городу закупить поливную машину, которая могла бы в летние дни поливать улицы города. На статью Яношши бургомистр Гати ответил другой статьей, под заглавием «Из каких средств?».
