Австро-Венгрия послала Сербии ультиматум.
Монархия требовала ответа в субботу, не позже шести часов. Два дня…
Суббота была днем выдачи заработной платы. Директор Темеши распорядился, чтобы вместо обычного времени — в семь часов вечера — деньги раздали в четыре. И на этот раз каждый пеметинский рабочий получил свою плату без всяких вычетов.
Около пяти часов небо заволокло. Синевато-черные грозовые тучи плыли так низко, что казалось, будто они касаются верхушек тополей.
Перед домом старосты собралось больше тысячи человек.
Сверкали молнии. Гремел гром. Но толпа ожидающих не убывала, а прибывала.
Шесть часов… Шесть часов пятнадцать минут… Шесть часов тридцать… Шесть сорок пять…
В один из тополей ударила молния. Тополь загорелся, но ливень потушил огонь.
В шесть часов пятьдесят минут староста Уйлаки вышел на открытую террасу своего дома.
Он стоял под ливнем с обнаженной головой. На нем — от плеча до бедра — была широкая красно-бело-зеленая лента.
— Граждане! Венгры! Братья! — начал староста, делая после каждого слова продолжительную паузу.
— Он называет нас братьями! Значит — беда! — сказал шепотом старик Шенфельд, обращаясь к Медьери.
— Отстань! — ответил Медьери.
— Я получил из Марамарош-Сигета сообщение по телефону, — сказал староста, — что посол Австро-Венгрии, его превосходительство господин барон Владимир Гисль, покинул Белград…
— Да здравствует война! Да здравствует война!
…традиционная верность венгерского народа своему королю… горячая любовь венгерского народа к родине… непобедимая сила венгерского народа… — декламировал староста, не замечая даже, что дождь льет ему в рот.
— Да здравствует война!
Ветер гнал грозовые тучи к югу. Теперь все небо над Пемете было в звездах.
Директор Темеши велел раскупорить три бочки вина, кальвинистский пастор — две бочки пива, а греко-католический поп — бочку водки. Вся деревня пела во дворе школы, где на вертеле жарилась целая свинья — подарок дяди Лейбовича, а в огромном общем котле варился паприкаш из кур, уток и гусей, присланных со всех сторон для народного пиршества. Народ пил за отечество: кто — вино, кто — пиво, кто — водку, а некоторые — все подряд. Старик Шенфельд, например, налил свой стакан до половины пивом, долил вином, а потом прибавил несколько капель водки.
— Теперь наконец я знаю, — сказал Хозелиц, — что значит «объединенными силами»!
Вся деревня опьянела. Старые враги целовались, старые друзья бросались друг на друга с ножами. Кто-то был тяжело ранен, трое других — легко.
После полуночи в Пемете прибыл взвод конных жандармов. Они привезли приказ о мобилизации.
Существует песня, которую каждый венгр знает с раннего детства и не забывает никогда. Евреи нашептывают усопшим имена, чтобы они их не забыли, когда предстанут перед Иеговой. Не надо нашептывать эту песню венгру…
Эстеты, наверное, не очень высоко ее ценят. Рифмы в ней плохие, язык примитивный, музыка очень простая. Эстеты правы в своей оценке. Но все же сто раз прав и венгерский народ, считая эту песню святой. Потому что «Песня Кошута» родилась в боях, в огне революции и выражает любовь народа к свободе, его волю и решимость своей кровью отстоять эту свободу.
Вот как звучит эта песня:
Лайош Кошут полки ведет,
Прислал письмо — в поход зовет.
Еще одно письмо пришлет —
И весь народ за пим пойдет.
Вставай, мадьяр, за отчий край!
Свободу добывай!
Когда эта песня родилась, венгерский народ — один против ста — боролся за свою свободу против молодого императора Франца-Иосифа. Император победил и позаботился о том, чтобы сотни венгерских борцов за свободу могли спеть эту песню под виселицей, а тысячи — в тюрьмах. А теперь, когда спустя шестьдесят шесть лет старый император Франц-Иосиф призвал народ к оружию «на защиту веры, престола и отечества», по всей стране опять громко зазвучала эта песня. Только в текст было внесено маленькое изменение:
— Теперь я понял, как волки сделались собаками! — сказал отец, которого новый текст песни Кошута превратил в противника войны.
В понедельник утром жандармы, под руководством старосты, выстроили в колонну всех, кто по приказу о мобилизации должен был явиться в свою часть в Марамарош-Сигет. В колоннах сдвоенными рядами стояли плечом к плечу усатые венгры, бородатые евреи и длинноволосые русины.
