— Да, Зо, да! — простонал Хит. — Стало легче… Еще, детка, еще… Возьми еще.
Он запустил руку в мои волосы, а я прильнула губами к его шее, и начала пить.
Его кровь взрывалась во мне. Не только во рту, но во всем теле. Не надо мне напоминать, я читала о том, чем вызывается эта физиологическая реакция, возникающая в момент кровопийства между вампиром и человеческим донором. Все просто. Хвала милосердной Никс за то, что она сопроводила взаимным наслаждением процесс, который иначе предстал бы во всей своей грубой и опасной жестокости.
Но разве сухие слова учебника могут описать то, что происходило с нами, когда я пила из кровоточащей шеи Хита? Я взобралась ему на колени, я прижималась к нему… Он высвободил руки из моих волос, обхватил мои берда и хрипло молил меня не останавливаться. Но я уже не хотела останавливаться. И не могла остановиться.
Все мое тело горело, как в огне, и я знала, что то же пламя сжигает Хита. Только моя боль была сладкой, горячей и восхитительной. И я знала, что Хит прав. Эрик был похож на меня, и он мне нравился. Лорен был взрослым, могущественным и загадочным. Но никто из них не способен дать мне этого. Никто из них не подарит мне таких чувств… таких желаний… такого наслаждения…
— Давай, потаскушка! Оседлай его! Крепче!
— Зачем тебе этот жалкий белый слизняк! Я знаю, что тебе надо, детка!
Хит отпустил мои бедра и попытался развернуться и закрыть меня собой, спрятав от глумливых голосов, но дикая ярость ослепила меня. Я не успела опомниться и совладать с ней.
Я оторвалась от шеи Хита и обернулась. Двое черных парней в одинаковых широченных штаны и идиотских безразмерных майках стояли в нескольких шагах от нас. Когда я оскалилась и зашипела на них, они перестали ухмыляться и непонимающе выкатили глаза.
— Убирайтесь, пока я вас не убила! — зарычала я, сама поражаясь властной силе, прогремевшей в моем голосе.
— Да это же хренова кровососка! — пробормотал тот, что пониже.
Его приятель хмыкнул и покачал головой.
— Фигня, у этой потаскушки даже татушки нет. Но если она хочет пососать, я не против.
— Сначала тебе, а потом мне. Покажем ее мальку, как это делается! — загоготал второй, и оба двинулись к нам.
Не слезая с колен Хита, я вскинула одну руку над головой, а второй провела по лбу, стирая консилер. Отморозки замерли на месте. Но я уже подняла над головой обе руки. На этот раз мне не нужно было концентрироваться. Свежая кровь Хита переполняла меня, и я чувствовала себя сильной, могущественной и жутко разъяренной.
— Приди ко мне, ветер! — приказала я, и в тот же миг волосы мои взметнулись и заколыхались у меня за спиной. — Сдуй отсюда на фиг этих уродов!
Я с силой обрушила руки в сторону своих обидчиков, давая волю клокочущему во мне бешенству. Послушный моей воле смерч сшиб с ног обоих подоноков, подхватил их, орущих и изрыгающих проклятия в мой адрес, и поволок прочь.
С каким-то жутким наслаждением я смотрела, как ветер протащил их к выходу из парка и швырнул посреди Двадцать Первой улицы.
И я даже не вздрогнула, когда на них наехал грузовик.
— Что ты наделала, Зои!
Я непонимающе посмотрела на Хита. Кровь стекала по его шее, он был бледен и смотрел на меня огромными незнакомыми глазами.
— Они хотели тебя обидеть. — Бешенство ушло, оставив после себя странную смесь смущения и пустоты.
— Ты их убила?
Я не узнавала его голос. Страх мешался в нем с упреком.
В чем дело? Я нахмурилась.
— Нет. Я просто убрала их отсюда. А грузовик довершил дело. И вообще, может, они остались живы. — Я обернулась и посмотрела на дорогу. Грузовик криво, с визгом тормозов, остановился. Другие машины тоже затормозили, я слышала громкие крики людей. — Тут неподалеку больница святого Иоанна. — Приближающийся вой сирен подтвердил мои слова. — Слышишь, скорая уже на подходе. Может быть, все еще обойдется.
Но Хит резко спихнул меня с колен и отпрянул в сторону, зажимая рукавом свитера кровоточащую рану на шее.
— Тебе надо уходить. Сейчас тут будет полиция. Они не должны тебя здесь застать.
— Хит! — Я хотела дотронуться до него, но рука моя беспомощно упала, потому что Хит отдернулся. Мое оцепенение исчезло, и я начала дрожать. Великая Богиня, что я наделала? — Ты… Ты меня боишься?
